Дмитрий Смышляев: Синай и Палестина. Из путевых заметок 1865 года

Жизнь синайских монахов вообще довольно тяжела; при климате, требующем пищи легкой и удобоваримой, обычная трапеза их в состоянии расстроить самый здоровый непривычный организм. Она состоит из хлеба столь дурного качества, какого я никогда не видал и которого не могли даже есть бывшие здесь недавно русские поклонники. К хлебу подается чашка тюри из риса или из трав с оливковым маслом, апельсин вместо лимона и лимон, исправляющий должность апельсина, и все это запивается чаркой мастики – напитка, к которому тоже надобно привыкнуть, чтоб находить в нем какой-нибудь вкус. По праздникам дается тюря из соленой рыбы и прибавляется к обыкновенному столу чарка красного вина, весьма дурного качества. Из стен монастырских монахи выходят редко, и единственное удовольствие их – прогулка по саду, среди которого находится описанная уже усыпальница, напоминающая ожидающую их участь. Недаром наместник Патриарха в Каире говорил мне, что для греческих монахов Синайский монастырь – все равно, что Сибирь для русских: за вины их ссылают на смирение на Синай.

Вот все, что видел я интересного в стенах монастыря. Обращаюсь теперь к окрестностям. Выше уже говорилось о долине Эр-Рагах . Полная дикого величия, идущая скатом к монастырю, неравномерно выпуклая посредине и опускающаяся к краям, обставленная с обеих сторон гранитными вертикальными скалами с обрывисто осыпающимися подошвами и замкнутая вверху утесами, наполовину скрытыми за ее выпуклостью, – она видна почти на всем своем протяжении с террасы монастырских стен. Согласно с преданиями и исследованиям и ученых (Robinson, Biblical Researches) [14], на ней стояли станом израильтяне во время пребывания Моисея на Синае. Размеры ее таковы, что могли быть достаточными для массы израильтян, достигших этого места. Средняя ширина ее около 900, длина до 2300 метров. Сверх того, к ней прилегает широкий вход в долину Эль-Шейх с одной стороны и большое ровное пространство устья долины Эль-Леджа с другой. На восток от монастыря видны величественные гранитные утесы горы Эль-Деир , а с запада стены монастыря примыкают к подошве еще более грозных утесов Хорива ( Джебель-эс-Сафсафег по-арабски), за которыми на юго-западе упираются в небеса колоссальные массы Синая ( Джебель-Муса по-арабски).

Монастырь стоит на высоте 1635 метров (по наблюдениям доктора Рюппеля) над поверхностью моря. Синай достигает высоты 2285 метров. Всход на эту гору, несмотря на крутые утесы, не представляет больших затруднений, ибо по всему пути до самой вершины устроен род ступеней из камней, сложенных один над другим. Через полчаса по выходе из монастыря встречается под огромным камнем ключ хорошей воды. Под этим камнем подвизался Симеон Пустынник. Арабы называют ключ Майян-эль-Джебель . Через сорок минут от этого места достигают небольшой церкви во имя Божией Матери (о ней говорит еще, как видно выше, Жан де Мандевиль), грубо сложенной из неотесанных камней. Путь поворачивает отсюда на восток и чрез пятнадцать минут приводит к порталу без двери, замыкающему узкий проход между скал. У этого прохода в прежние времена постоянно находился монах, исповедовавший поклонников, без чего последним не дозволен был вход на вершину. На перемычке прохода виден крест, по поводу которого монахи рассказывают, что на вершину Синая хотел взойти когда-то еврей, но неожиданно явившийся железный крест заградил ему путь в том месте, где теперь устроен портал, и еврей, пораженный этим чудом, принял крещение. Неподалеку от этого прохода находится другой, такой же, а за ним природная платформа, с которой открывается великолепный вид на вершины Синая и Екатерининой горы. Чрез десять минут отсюда достигают большой неправильной котловины, замкнутой отовсюду гигантскими утесами Синая и Хорива. Здесь гора разделяется на две вершины, из которых одна составляет собственно Синай, а другая – Хорив.

На дне котловины находятся развалины старинного монастыря с упраздненной церковью во имя пророков Илии и Елисея. Твердая, подобно камню, штукатурка стен исчерчена множеством имен путешественников и поклонников. Самая старинная надпись, какую я заметил, относится к XV столетию: «Io. Baptista de Imola 1489». Пещера пророка Илии представляет углубление в гранитном камне, образовавшееся вследствие выветривания, какие можно видеть во множестве других синайских утесов. Неподалеку от развалин растет прекрасный громадный кипарис и видны остатки заброшенного садика, несколько деревьев которого продолжают существовать благодаря соседству довольно обильного источника. Общий вид этой котловины производит необыкновенное впечатление. Я никогда не видел такой грозной массы монолитных утесов, встающих гигантами со всех сторон, как бы заграждая сообщение с земным миром и открывая лишь свободный доступ к лазурному небу, которое, подобно опрокинутому морю, улеглось на вершинах скал. Здесь остановился пророк Илия после сорока дней и сорока ночей бегства от мщения Иезавели. «Что делаешь ты здесь, Илия?» – спросил его Бог. – «Я исполнился пламенного усердия к Тебе, Господу, Богу брани; ибо дети Израиля оставили завет с Тобою; они сокрушили Твои алтари и побили мечом Твоих пророков; я остался один, но они ищут меня убить». И Бог сказал Илии: «Выйди и стань на горе пред Господом!» И вот Бог прошел, и ужасный ветер сокрушал горы и разбивал скалы пред Господом, и Господь не был в этом ветре; и после ветра – земля потряслась; но Господь не был и в землетрясении; и после землетрясения возгорелся огонь, и Господь не был в этом огне; и после огня послышался нежный и приятный глас. И услышавши его, Илия пал ниц и закрыл лицо плащом.