Ольга Колпакова - Это всё для красоты

Потом все мыли ноги, и ещё раз ужинали (дедушка сказал, что это про запас, вдруг ночью проголодаешься), и сидели на крыльце до самой темноты. Когда наступили сумерки, с поля прилетела огромная стая грачей. Они принялись устраиваться на большом тополе возле ворот. Вот крик стоял! Каждый грач старался занять ветку поудобнее. Один кричал: «Это моя! Я вчера на ней спал!» Второй: «Нет, я вниз не пойду, я котов боюсь!» Третий просто так кричал, за компанию, хотя уже нашёл себе ветку. Потом грачи угомонились. И Илюша уже начал дремать у мамы на руках, но вот удивительно! – его разбудили и сказали, что нужно понюхать маленькие светло-лиловые цветочки. Цветочки были как крошечные звёздочки. Они не закрылись, как все остальные цветы, а, наоборот, распахнули свои лучики навстречу ярким звёздам, которые появились в небе. Даша понюхала ночные фиалки и подумала, что так пахнут духи у феечек. А что подумал Илюшка, никто не узнал. Он тут же закрыл глаза и опять уснул.

Как-то утром Даша очень удивилась. Она давно подозревала, что у бабушки много чего волшебного: коты, например, могли в воздухе испаряться. Но здесь уж совсем непонятно что. Даша постояла немного возле невысоких ворот пригона и пошла посоветоваться с мамой.

Мама опять играла то ли в бабочку, то ли в матроса. То ли просто пряталась ото всех в саду.

– У нас есть ведьма, – сообщила Даша маме.

– Кто из нас? – не отрываясь от книжки про архетипический образ матери, поинтересовалась мама.

– Пока не знаю. Надо ловушку на ведьм поставить. И позвать добрую феечку, чтобы расколдовать Бемби.

– Насчёт ловушек – это к папе с Илюшей, они в огороде на горохе, – посоветовала мама. – А что с косулёнком?

– Он превратился в толстого, слюнявого и бледного. Ни одного пятнышка на спинке нет. А вместо хорошенького чёрного носа огромный мокрый и скользкий носище. Его точно заколдовали, – испуганно рассказала Даша. Мама очень удивилась, а потом поняла, в чём дело, и рассмеялась.

– Иди и сама посмотри! – обиделась Даша, что мама ей не поверила.

– Да я видела! – хохотала мама, выбираясь из гамака. – Это же не косулёнок! Это телёночек у Крали ночью родился! А твою Бемби дедушка в сенник перенёс!

И мама с Дашей побежали в сенник, чтобы проверить, как там косулёнок. Ему, а точнее ей (дедушка сказал, что Бемби – это девочка), было гораздо лучше. Она уже ходила у заборчика, дожидаясь молока. Потом все посмотрели на новенького телёночка. Телёночек уже стоял на ногах, немножко покачиваясь, и мычал громким голосом. Он был хотя и не такой красивый, как косулёнок, но очень забавный и милый. Бабушка принесла ему соску с бутылкой, совсем как Бемби, только он выпил сразу две бутылочки и стал просить ещё.

– Его нужно как-нибудь назвать, – сказала бабушка. – После завтрака собираемся на семейный совет.

После завтрака все, кроме Илюшки, собрались на крыльце. Илья с Вертушкой сидели в песочнице и нагружали грузовик. Вернее, Илюша пытался загрузить в кузов Вертушку, но она увёртывалась.

– Давайте назовём его Камаз, – глядя на братову машину, предложила Даша.

– А может быть, Июнь – раз он в июне родился? – предложила бабушка.

– А он точно мальчик? – уточнила Даша и потом предложила назвать его Хулиган, Смельчак или Сорвиголова.

Но бабушка отказалась выходить за ворота и на всю деревню звать телёнка: «Сорвиголова! Сорвиголова!»

– Бог знает, что соседи подумают, – сказала она и принесла с веранды народный календарь. На сегодняшний день значилось: «Фёдор Стратилат грозами богат. Астрономический рубеж весны и лета».

– Только сразу говорю: Фёдор и Стратилат для кличек быку не подходят, – предупредила бабушка.

– Тогда назовём его Рубеж, – предложил дедушка.

Затем мама тоже сходила в дом и достала из чемодана свой ежедневник.

– «В этот день, – прочитала она, – родились Вильгельм Карлович Кюхельбекер, однокашник Пушкина; американский художник Кент, Александр Твардовский, автор «Василия Тёркина», и Беназир Бхуто – первая в истории Пакистана женщина – премьер-министр».

Даша сразу согласилась на Кента, потому что это было похоже на Кена – жениха куклы Барби. Папа стал настаивать на Кюхельбекере, ну в крайнем случае на Вильгельме Карловиче. «Потому что кричать на лугу: «Однокашник Пушкина!» – уж совсем не к месту», – резонно заметил он. Мама сказала, что, в общем-то, Беназир или Бхуто тоже подойдут, к тому же никто и не поймёт, что это женское имя. Дедушке остались Премьер-министр и Василий Тёркин. Но он сказал, что нашему премьер-министру будет много чести, а Васька было бы слишком по-кошачьи.