Хорхе Ибаргуэнгойтия: Убейте льва

— Я повторяю: мы на занятиях по рисунку! Все по местам!

Ученики мало-помалу возвращаются к своим партам, а Простофейра — к своим угольникам.

Дверь открывается, и входит дон Касимиро Пиетон, директор школы. Весь класс встает с шумом и грохотом, потому что пряжки поясов цепляются за крышки парт.

Дон Касимиро Пиетон сурово смотрит на Простофейру:

— Маэстро Простофейра, чего вы ждете? О чем вы думаете? Сегодня — день национального траура. Отпустите мальчиков с урока, чтобы они могли проводить в последний путь доктора Спасанью. Процессия скоро пройдет мимо нашего заведения.

— Слушаюсь, сеньор директор, — убито говорит Простофейра.

Пиетон обращается к ученикам:

— Мальчики, всегда помните этот день. Смерть доктора Спасаньи — самое ужасное бедствие, которое когда-либо переживала Пончика.

Сказав это, он поспешно уходит, до слез растроганный собственным красноречием.

Как только дверь за ним закрывается, следует взрыв неистовой радости: мальчишки вопят, хохочут, стучат ранцами по партам, хватают свои книжки и удирают. Простофейра остается один и, досадливо поджав губы, складывает угольники в портфель.

Траурная процессия с гробом Спасаньи спустилась от его дома на Новом проспекте по набережной к улице Кордобанцев, свернула налево, прошла по Большой Жиле и там, возле «Института Краусс», столкнулась с бестиунхитранской манифестацией, которая вышла с Сигарного поля, где состоялся митинг в поддержку кандидатуры маршала, подняла по пути тучи мух возле Свалки Святого Антония, пополнила свои ряды на Рыбном рынке, втиснулась в узкие улочки старого города и вылилась на Главную площадь, обратившись в сплошной хор, взывающий к диктатору о диктатуре.

Встретившись у «Института Краусс», кортеж и демонстрация останавливаются; лошади храпят, кучер в растерянности, богатеи боятся, что орущая толпа замарает их плевками. С другой стороны, голытьба, увидев черную карету с мертвецом, тоже приходит в замешательство, ликующие крики затихают, музыка и пение прерываются. На какой-то момент цепенеет битком набитая улица. Не слышится даже цоканья лошадиных копыт о выщербленную брусчатку. Простофейра высовывается из окна «Института Краусс» и видит внизу два окаменевших людских потока. Солнце жжет раскаленным свинцом, воздух не колыхнется, мухи принимаются за свои мелкотравчатые уколы.

В конечном итоге побеждает суеверие. Бедняки снимают свои шляпы из пальмового листа, кучер стегает лошадей, которые трогаются с места; бедняки теснятся и дают дорогу катафалку, богачи сплачивают ряды и продолжают свой путь в убеждении, что раздавят всех этих гнид; элегантные автомобили снова катятся, громко газуя всем на потеху.

Доктор Спасанья, со своим не слишком доблестным войском, перешел, подобно Моисею, опасное и разобщающее Чермное море, чтобы добраться до кладбища.

Когда процессия проходит, толпа смыкается, люди снова начинают шуметь, барабанить и продолжают свой путь пританцовывая и напевая:

В Зеленом салоне дворца — с люстрой, мебелью и гобеленами в стиле ампир, приобретенными обожавшим аристократизм губернатором елизаветинской (точнее, испанско-изабельской) эпохи, — сидят мистер Хамберт X. Хамберт, сэр Джон Фоппс и мсье Жупен, послы соответственно Соединенных Штатов, ее Величества королевы Великобритании и Франции, покуривая сигары «партага», предложенные им шефом протокола.

В аудиенц-зале Бестиунхитран принимает депутатов, пришедших сообщить ему о поправке, внесенной ими в Конституцию. Дубинда берет слово:

— Сеньор президент, теперь вы вольны выдвинуть свою кандидатуру.

Маршал, изображая некоторое смущение, беспомощно разводит руками:

— Но я так устал, ребята.

Мордона, видя, как рушатся его надежды, сидит с кислым видом.

За окном слышатся крики и пение. Чучо Сарданапало, министр общественного благосостояния и комендант дворца, упрашивает Бестиунхитрана:

— Выйдите на балкон, сеньор президент, народ хочет вас видеть.

На Главной площади одураченное простонародье нараспев скандирует в негритянском ритме:

На балконе Бестиунхитран льет слезы от волнения и благодарит за чествование. Выражая свою благодарность, он кивает головой в знак согласия, что вызывает взрыв ликования, и бесшабашная гульба продолжается.