Христа Пелитев - Индюшка с бриллиантами (Сборник юмористических рассказов)

— Ты помирилась с мамой?

Как ему только не стыдно смотреть мне в глаза после всего? Я могла бы спустить его с лестницы, но это вряд ли смирило мой гнев, поэтому я отказалась от такой идеи.

— Помирились, — улыбнулась я мило. — Она даже дала мне двести левов. Хочу сказать, подарила.

— Тебе? Зачем?

— Чтобы я купила свадебный подарок тебе и Антонии.

— Какой Антонии?

Как мне хотелось, чтобы его скрутило пополам от сердечного приступа, чтобы он упал в обморок. Ненавижу лжецов. Просто не переношу их. Я взглянула на него — более удивленного лица мне не приходилось видеть.

— Разве ты не обручился с Антонией? Николай остолбенело уставился на меня. В тот же миг на лестнице погас свет и мы поцеловались. Было так здорово. Может, поэтому мне так везло потом на экзаменах.

Начальник составлял очень важный документ.

— Куда девался Папанчев? — обратился он к сотрудникам. — Он мне очень нужен.

— Его с утра нет, — заметила Чучкова.

— Посмотрите под письменным столом.

— Да, он здесь, — ответила Чучкова. — Спит. Пьяный, как свинья. Лежит между бутылками.

— Глупости! — промямлил Папанчев. — Совсем я не пьяный, просто искал под столом скрепку и незаметно заснул. А бутылки я сдал еще вчера.

— Папанчев! — повысил голос начальник. — Возьмите себя в руки. Финский стоматолог XIX века?

— Одиннадцать букв? — усмехнулся Папанчев. — Парпунянсен.

— Да, подходит, — кивнул начальник. — Потому и держу вас, что вы способный. Но пойдите, освежитесь под душем. — И он вписал слово в свой документ.

В дверь постучали.

— Не пускайте никого! — пропищала секретарша. — Я в одной комбинации! Даже без нее!

— Чучкова, — приказал начальник, — слышите! Не открывайте, пока Камелия не закончит с портнихой!

— Спасибо, — стрельнула в него Камелия красивыми синими глазами. — Последняя примерка самая важная. Сейчас сметает и эту сторону…

— Погодите, погодите! — крикнул Папанчев, выскакивая из душевой. — Это ко мне. Ученик, которому я даю уроки по математике. Входи, входи. Не смотри на девушку, нечего на нее глядеть, смотри лучше на уравнения

— Тетя Мара, — обратилась Чучкова к уборщице, отдыхающей на диване, — одолжи мне чашечку риса, а то в моем письменном столе кончился. Завтра я тебе верну.

— Нет у меня риса, Чучкова. — Уборщица читала Д. Хамметта и не любила, когда ее прерывали на самом интересном месте. — Надо приносить из дома.

А в другом углу одна женщина, которая два-три дня назад неизвестно зачем поступила на работу, что-то увлекательно рассказывала, не обращаясь ни к кому конкретно:

— …я читала однажды книгу, не помню, как называется, одного писателя, не помню какого, и в ней говорилось, сейчас не могу вспомнить, о чем там говорилось…

— В чем дело? — возмутился начальник. — Я еще не знаю вас достаточно хорошо, но раз мы приняли вас на работу, будьте любезны рассказывать содержание книги про себя.

В дверь опять постучали.

— Папанчев, открой, пожалуйста, — попросила Чучкова, — а то у меня обед подгорит.

— Не пускай никого, — крикнула Камелия. — Я не одета! Я голая!

— Нет, нет, — успокоил ее Папанчев. — Какие-то люди, похоже, приличные. Чего желаете?

— Мы простые граждане, — сказали кротко посетители. — Мы с жалобой на вас.

— Папанчев, — распорядился начальник, — скорее возьмите у них отпечатки мизинцев и проверьте, действительно ли они простые граждане. Если окажутся обыкновенными, сразу же выставите их!

— Один необыкновенный! — взволнованно прошептал Папанчев.

— Пригласите его в гостиную, — сказал начальник. — Покажите ему Камелию. Достаньте икру, намажьте потолще бутерброд и угостите вашим шампанским. Развлекайте его до конца рабочего дня. Тетя Мара займется вашим учеником.

— Беру жалобу назад, — сказал позже необыкновенный гражданин. — Вместо нее выношу благодарность.

— Спасибо вам, дорогой, — засмеялись довольные служащие. — И передавайте большой привет вашему дяде.

Вскоре рабочий день кончился и все пошли домой.

— Не вздумайте завтра опаздывать, — строго предупредил всех начальник. — Работа есть работа! А сейчас желаю вам приятного отдыха.

Оба были в белом. Один лежал, другой стоял. Тот, что лежал, тяжело дышал и смотрел стоявшему в глаза. Стоявший сказал:

— Догадываюсь, как ты дошел до этого. Вырос в порядочной семье, все у тебя было. И мать, и отец работали только на тебя, потому что ты — единственный ребенок. С пеленок ты рос эгоистом. Школу окончил прилично, потому что родители были близки с классным руководителем или с замдиректора. В университет поступил с привилегией. Экзамены сдавал еле-еле, тебя освобождали от летних трудовых бригад. Купили тебе машину, чтобы на море не ездил поездом. Университет закончил двумя-тремя годами позже и, естественно, диплом у тебя неважный, но отец поднял на ноги знакомых и тебя устроили на приличную работу. Легкая служба, командировки за границу, красивые сотрудницы. Некоторые из них постепенно стали с тобой близки. Потом ты захотел отдельную квартиру. И родители нашли такую, почти в центре, с хорошими соседями. Твоя старая машина уже не имела вида, и поэтому тебе купили новую. Последствия налицо. Вот так ты и жил, молодой человек.