Николай Лейкин - В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь

Умывшись и переодевшись, супруги подошли к окну и стали смотреть на улицу. Перед окном виднелись большая мечеть с высоким минаретом и турецкая баня с куполом и с окнами, расположенными по-турецки, не симметрично, а как попало. У стены мечети сидели, поджав под себя ноги, нищие турки с чашечками для сбора денег, в окнах бани виднелись красные голые тела, которые вытирались полотенцами. По улице носили белые хлеба на лотках, ковры, перекинутые через плечо, стояла арба с глиняными горшками и кувшинами, запряженная парой волов, и болгарин в овечьей куртке, в серой бараньей шапке и синих суконных штанах, очень смахивающий на нашего хохла из Полтавской губернии, такой же усатый, с плохо выбритым подбородком, продавал болгарским бабам в ситцевых платках, тоже очень смахивающих на наших баб, свой товар из арбы. Бабы пробовали горшки, стукая один о другой. Где-то кончились занятия в школе, и бежали ребятишки со связками книг и с грифельными досками.

– Жизнь здесь… Все-таки жизнь есть! Ты посмотри, здесь все-таки движение! – воскликнула Глафира Семеновна, указывая мужу на улицу. – А в Белграде-то!..

– Но ты не должна забывать, что мы здесь в торговой части, – заметил супруг.

– В Белграде мы и на базаре были, когда деньги у жида меняли, а там и десятой доли этого движения не было.

Послышался стук в дверь.

– Антре! – крикнула Глафира Семеновна по-французски.

Дверь отворилась, и показался коридорный. На большом подносе он нес завтрак супругам.

Стол накрыт чистой скатертью, и супруги завтракают. Привередливая Глафира Семеновна, взяв чашку бульону, не могла похулить его вкусовые достоинства и нашла только, что он остыл. Винершницель, приготовленный из телятины, был вкусен, но также был подан чуть теплым.

Коридорный, прислуживавший около стола, рассказывал по-немецки, примешивая русские и болгарские слова, о генералах, графах и князьях, которых он знавал в бытность свою в Петербурге.

– Вы мне вот прежде всего скажите, отчего у вас на завтрак все подано остывшее? – перебил его Николай Иванович, на что коридорный, пожав плечами, очень наивно ответил:

– Ресторан немного далеко от нас, а на улице теперь очень холодно.

– Как далеко? Разве гостиница не имеет своего ресторана? Нет кухни при гостинице?! – воскликнула Глафира Семеновна.

– Не има, мадам.

И коридорный рассказал, что в Софии только две гостиницы имеют рестораны – «Болгария» и «Одесса», да и то потому, что при них есть кафешантаны, и при этом прибавил, что «die Herrschaften und die Damen» очень редко берут в комнаты гостиницы «подхаеване» [41] Завтрак (болг.). , «обед» и «вечерю» [42] Ужин (болг.). , так что держать свою «готоварню» [43] Кухню (болг.). и «готовача» [44] Повара (болг.). не стоит.

– Не в моде, что ли, ясти в номере? – спросил Николай Иванович.

– Не има мода, господине, – отвечал коридорный и стал убирать со стола.

– Ну, скорей чаю, чаю! Да мы поедем осматривать город, – торопила его Глафира Семеновна.

– Тос час, мадам, – засуетился коридорный, побежал в коридор и принес чайный прибор с двумя чайниками, в одном из коих был заварен чай.

– А самовар? Нам русский самовар? – спросил Николай Иванович.

Коридорный вздернул плечами и развел руками.

– Не самовар, – отвечал он.

– Как? Совсем не имеете самовара? В болгарской лучшей гостинице нет самовара?

– Не има, господине.

– Простого русского самовара не има! – удивленно воскликнул Николай Иванович. – Как же у вас здесь наши русские-то?.. Ведь сюда приезжают и русские корреспонденты, и сановники. Вы, может быть, не понимаете, что такое самовар?

– Разбирам, господине, разбирам, но не има русски самовар.

– Ну, уж это из рук вон… Это прямо, я думаю, вследствие каких-нибудь антирусских интриг Стамбулова, – развел руками Николай Иванович. – Но ведь теперь Стамбулова уж нет, и началось русское течение. Странно, по меньшей мере странно! – повторял он.

– Пей чай-то… – подвинула к нему Глафира Семеновна стакан чаю – чай подан хоть и без самовара, но не скипячен и очень вкусно заварен.

– Слушайте, кельнер! Как вас звать-то? Как ваше имя? – спросил коридорного Николай Иванович.

– Франц, господине.

– Тьфу ты! Немец. В славянской земле, в исконной славянской земле и немец-слуга. Слушайте, Франц! Нам этого кипятку мало. Принесите еще. Поняли? Кипятку. Оште кипятку.

И Николай Иванович стукнул по чайнику с кипятком.