Роман Соловьев - Невидимые нити

– Вы в порядке? Не ушиблись?

– Нет…

Достанется мне похоже по первое число. Я зажмурился, а потом открыл глаза. Мужик осматривался вокруг. На спине его куртки была странная надпись: «МЧС России».

– Вы сами сможете подняться ? – спросил спустившийся дядька.

Я кивнул и полез вверх. Цепляясь за лестницу, я поднялся по бетонному тоннелю и оказался в подъезде. На улице стояли еще двое мужчин в куртке «МЧС» и несколько строителей-рабочих. Я с ужасом заметил обломки кирпичей и бетонные обломки на земле. Выйдя на улицу, увидел, что здание частично обрушено. Когда оно успело обвалиться?

Ко мне подбежал худощавый мужик и похлопал по плечу:

– Ну и напугали вы нас, Сергей Павлович. Хорошо, хоть «МЧС» в трех кварталах отсюда, быстро приехали.

Сначала я подумал, что он смеется надо мной, называя по имени-отчеству. Стоп. А откуда он знает, как зовут моего отца? Нужно что-нибудь придумать и незаметно ускользнуть, может все и обойдется. Но как здание могло так быстро разрушиться? Неужели, пока я был в подвале, случилось землетрясение?

Вдруг сбоку появился рыжий, плечистый парень, лет двадцати пяти.

– Сергей Павлович, разрешите на завтра отгул. Нам со Светой в ЗАГС нужно.

Худощавый громко засмеялся.

– Иди, иди, Боря, не до тебя… видишь – шеф еще не отошел после падения, а ты с отгулом пристал!

– Я… правда в подвале головой ударился. Можно, домой пойду? – выдавил я из себя жалобным голосом.

Мужики расступились, а я огляделся вокруг, в поисках Витька.

Вокруг было полно строительной техники, неподалеку стоял синий строительный вагончик, а забор был из железа. И когда все успели?

– Палыч! – окликнул меня худощавый. – Может, тебя Боря домой отвезет?

Рыжий подбежал ко мне и кивнул на стоящие неподалеку белые «жигули».

– Сергей Павлович, свой «Опель» можете здесь оставить. Семенович присмотрит.

Мы сели в машину и выехали на проспект. Меня ни на секунду не отпускало ощущение, будто что-то произошло. И тут, будто среди белого дня, меня ударило громом. Я был абсолютно в чужом городе. Вернее, в своем, но совершенно новом, незнакомом.

Все здесь было другое: проспект намного шире, дома выше и больше; повсюду были яркие вывески с надписями на английском языке, вперемешку с русским; на дороге много иностранных машин. Я крутил головой по сторонам, и не мог ничего понять. Даже люди были одеты по другому, будто иностранцы: ярко, пестро, и немного вызывающе. Особенно, поражали молодые девушки. Две длинноногие особы, в коротких юбках, неторопливо прошли мимо нас, по пешеходному переходу, когда машина остановилась у светофора. Одна из них остановила взгляд на водителе.

Рыжий цокнул языком:

– А может, рано я жениться собрался, как думаете, Сергей Павлович?

Я сурово кашлянул в кулак, стараясь придать себе значительность.

Что они сегодня все надо мной потешаются?

Парень привез меня домой, в мой старый дворик. Интересно, откуда он знает, где я живу? Когда я прощался с ним, то пожимая руку, невольно взглянул в зеркало заднего вида: на меня смотрело суровое, слегка небритое лицо мужика. Я вздрогнул, и на негнущихся ногах вылез из машины.

Возле подъезда сидели незнакомые бабушки.

– Добрый день, Сергей Павлович, что-то вы сегодня рано…

– Здрасьте…– буркнул я и быстро зашел в подъезд.

Медленно поднимаясь по ступеням, до меня начинало все доходить.

Я стал взрослым. И скорее всего – переместился в будущее время. Я остановился в пролете между этажей и начал шарить по карманам. Из куртки достал пропуск: «ООО Альянс», прораб седьмого участка, Кузнецов Сергей Павлович.» Пропуск был продлен до пятнадцатого декабря две тысячи семнадцатого года. От неожиданности я ухватился за стену, чтобы не упасть. Здесь же лежал непонятный маленький, черный приборчик. В другом кармане были две связки ключей, бумажник с деньгами и водительское удостоверение.

Теперь все стало понятно – почему мужики на стройке называли меня по имени-отчеству. Получается мне сейчас…сорок два! Значит… в подвале особняка находится Портал Времени. Но разве такое возможно? Я ущипнул себя за руку. Но как же так – мое детство, юность, молодость? Как же это? Чья злая шутка? Я ведь никого не просил перемещать меня, мне было хорошо и в своем добром тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году.

– Пап, а ты чего тут стоишь?

Передо мной появился коротко стриженный большеглазый парнишка с рюкзачком, мой ровесник.

«Папа»?

– Да я…