Алекс Экслер: Юмористические рассказы

– Сынок, а на что это ты денежку собираешь, а?

– Как это, бабуль, на что? В фонд помощи инвалидам столетней войны. Вот здесь, бабуль, написано же.

– А-а-а-а-а-а, – говорит бабулька, делая вид, что хоть что-то поняла.

Потом умолкает на минутку, затем снова спрашивает:

– Милок, а я чегой-то не поняла: что за война-то?

– Бабуль, ну здесь же написано: столетняя война. Сто лет продолжалась. Представляешь, сто лет! Вот тебе сколько лет?

– Семьдесят пять, милок.

– Вот видишь! Еще двадцать пять лет, и как раз будет как бы окончание столетней войны.

– Вот это да, – говорила бабулька и замолкала, потрясенная сухими цифрами статистики. – Милок, – снова вступала она в разговор, – а там инвалидов-то много накопилось?

– Ну, бабуль, ты даешь! Как ты думаешь, за сто лет сколько их скопиться должно? Да целые табуны! Сплошные инвалиды! Их чтобы прокормить, вагон хлеба каждый день нужен. Вот мы на фонды и собираем.

– А-а-а-а-а! – наконец, въезжает бабулька. – Теперь я поняла. Вагон хлеба – это же много. Понимаю. Только я, милок, тебе ничего не дам. У меня у самой нету.

– Да ладно, бабуль, я понимаю. На вот тебе рупь и шуруй себе дальше.

– Ой, милок, спасибо тебе! А инвалидам от меня большой привет передай. Скажи, баба Шура о них помнит.

– Дык, бабуль, ясный пень, вот сегодня и передам.

…

Через некоторое время надоели мне все эти инвалиды, и я начал смелые эксперименты. Плакат «Помогите обществу защиты дикой природы от домашней» принес неплохой доход, хотя несколько меньший, чем я ожидал.

«Фонд противодействия агрессии внеземных цивилизаций» сработал очень хорошо, вот только долго приходилось всем объяснять – кто, откуда и когда на нас покушается, так что половина денег ушла на мзду милиционерам, ибо толпа у моего столика перекрывала свободный проход.

Наконец, когда мне вся эта возня с плакатами надоела, я стал выдавать уже совершенно идиотские перлы типа: «На строительство церкви святого Франца Бейкенбауэра», но и то давали очень даже неплохо. Я же говорю, отлично срабатывал тот факт, что я был прилично одет, побрит и выглядел очень даже респектабельно. Все считали, что такой человек уж, безусловно, не положит денежки в карман, а сразу потащит их покупать хлеб для инвалидов столетней войны или строить церковь имени величайшего немецкого футболиста.

Но потом стали одолевать конкуренты. Точнее, плагиаторы. Во-первых, в другом конце перекрестка возник здоровенный битюг с огромным плакатом «Истинная церковь святого Франца Бейкенбауэра! Не подавайте всяким проходимцам!». Во-вторых, в переходе стали появляться ребята с плакатиками «Фонд помощи инвалидам сочинского наводнения», «Фонд помощи вдовам мужей, умерших от белой горячки» и так далее. То есть нагло крали все мои идеи. Разумеется, я стал было возмущаться, но ребята с этими плакатиками по весу были раз в пять крупнее меня и быстро объяснили, что, мол, ты бы, отец, заткнулся по-хорошему, а то мы сами тебя заткнем.

Кстати, ребятам подавали сначала меньше, чем мне (разумеется, я же выглядел внушительно, не то что эта шелупонь), но тогда парни стали работать по двое: один стоит с плакатиком, а другой – с 48-м размером шеи – подходит к снующим мимо людям и ласково говорит: «Ну что, друг, неужели не пожертвуешь в фонд помощи заболевшим проституткам рублей двадцать-двадцать пять?», народ уже не мог сходу найти серьезных аргументов против такой постановки вопроса.

Вот так мой бизнес и стал приходить в упадок. Дошло до того, что я даже некоторое время у светофора дежурил. Нет, одноногого я не изображал. Надоело. Я действовал с точки зрения психологии. Одевался бедно, но чисто. Никаких костылей и палок с собой на работу не брал. Просто подходил к водителям и нес что-то в зависимости от ситуации: или «Пардон, мадам, что беспокою, просто от меня ушла жена к другому, и я уже неделю не ел, так как не умею готовить», или «Друг, не подашь на хлеб? Жену, заразу, выгнал из дома, а сам в депрессии и ничего делать не могу», или «Милостивый государь, я не хочу вас обманывать, поэтому не поджимаю ногу, не опираюсь на костыль и не демонстрирую нарисованную фломастером язву. Не могли бы вы мне осуществить дружескую материальную взаимопомощь просто так. За честность».

Знаете, срабатывало более-менее прилично. Видимо, сказался накопленный в переходе опыт. Но на этой работе я долго тоже не продержался. Во-первых, выхлопные газы очень вредны для здоровья. Во-вторых, постоянно доставали дети, которые мыли окна машин и постоянно меня пинали, принимая за конкурента. В-третьих, зимой и осенью было откровенно холодно.