Сергей Барсов - От смешного до великого. Остроумные афоризмы

Черепаха сидит на яйцах, мечтая о ласточках, а вылупляются черепашата.

Скрестив слона с коровой, вы получите быка с рогами из слоновой кости.

Муравьи – красные кровяные шарики земли.

Лучшая лакированная обувь – из тараканов.

Павлин – миф в отставке.

У орла штанишки коротковаты.

Так и кажется, что у лебедя под крылом – тетрадь со стихами.

Ласточка, когда летит, пожимает плечами.

Баклажан – спелый язык колокола.

Червяк ползет, исполняя танец живота.

Смерть рыб страшна тем, что им нельзя закрыть глаза. Нет век!

Летучая мышь – птица-полицейский.

Когда видишь, как обезьяна чистит банан, понимаешь, что мы с ней родственники.

Только в ботаническом саду у деревьев есть визитные карточки.

Черепаха не спешит, потому и живет долго.

Ракушки – кастаньеты моря.

Как ищут собаки хозяев, которые были у них в прошлом воплощении!

Ослиный рев – самый искренний крик на земле.

Улитка могла бы играть на трубе, которую таскает.

Если человек понял, что собака хочет пить, и дал ей напиться – это добрый человек.

Кипарис – это колодец стал деревом.

Тропики – это когда корни лезут на ветки.

Осел все взвешивает на чашах ушей.

Зебре не нужен рентген – у нее снимок на шкуре.

Женщина смотрит на слона так, словно хочет его выгладить.

Гортензия – чепчик для дочки сада.

Пенье птиц – целебное полосканье для слуха.

У слонов зубы на ногах, а не во рту.

Народ толпится у клетки – бабуин дает интервью.

Только летучая мышь высвободила руки из крыльев – птицы не догадались!

Кот притворяется мертвым – он хочет спать спокойно.

Хризантема – не то пекинская собачка, не то цветок.

Дерево дает нам бумагу, но не читает наших книг, а только свою – ту, что в сердцевине.

Если цветок опустил голову, ему не поможет никакой врач.

Кот смотрит на нас, как на часы.

Ласточка – якорь небесной ладьи.

Роза бессмертна – она сестра розам, которые еще только родятся.

Милая птица голубь, а ведь и не глянет, куда напакостил!

Интересно, думают ли звери, глядя на нас «Ecce homo».

Трудно гладить зверя, когда он в человечьей шкуре.

Чем позднее обезьяны стали бы людьми, тем меньше пролилось бы человеческой крови.

Дрессированные попугаи не повторяют ничего.

Розы пахнут профессионально.

В «Неделю покровительства животным» не потакай зверю в человеке.

И прирученные гиены жрут падаль.

Петух воспевает даже то утро, когда его положат в суп.

Предел мечтаний попугая: повторять самого себя.

Некоторые зебры сели бы в клетку, лишь бы все подумали, что полосы на них – только тень от решетки.

И камбале не все боком выходит.

Клопы гнездятся даже в раме картины мира.

Люди, не скромничайте! Не прикидывайтесь львами!

Некоторым представляется, будто они произошли от обезьяны, сидевшей на древе познания добра и зла.

И блоха не от радости скачет.

Смотрю на оставшихся еще в природе обезьян. «Вам уже не стать людьми. Все сроки вышли».

Если бы зверь убивал умышленно, это был бы человеческий импульс.