Сергей Гусаренко - Gaudeamus. Как студенту стать мужчиной и другие академические хлопоты

– Хаятуллаев, вы списываете?

Неопытный в вопросах поведения при захвате с поличным, Ники всполошился и, выдернув руки из стола, уложил их прямо перед собой, как сфинкс. Преподаватель встал и медленно направился в сторону нарушителя. Ники, не решаясь действовать руками, попытался задвинуть торчащий из стола учебник нижней частью живота и сделал несколько судорожных движений тазом. Со стороны это выглядело очень сексуально – как будто темпераментный молодой человек насилует кого-то под столом, не подавая при этом виду. Голуба поначалу остолбенел, увидев конвульсии нарушителя, а потом продолжил путь. Он не считал достойным преподавателя рыться в столе у студента и поэтому просто прошел рядом с ним, однако рост его был таков, что этого было достаточно, чтобы обнаружить в столе книгу, даже не наклоняясь. Преподаватель ничего не сказал и вернулся к своему столу.

Ники инцидент с учебником не принял всерьез, тем более что и списать ему не удалось. У доцента Голубы сложилось иное мнение по этому поводу, поэтому Ники, после того как рассказал экзаменатору все, что знал, в ответ услышал нечто совсем для себя неожиданное:

– Три.

– Что, извините?

– Я вам ставлю три. Удовлетворительно.

Ники наконец поверил своим ушам. Пока он приходил в себя, Голуба успел вывести в ведомости "удовл." и взялся уже за зачетную книжку. "Трояк" в зачетке не устраивал Ники, и он сделал то, чего сам от себя не ожидал – выхватил свой главный документ из-под носа у преподавателя и убежал из аудитории. Теперь опешил доцент Голуба. Он сталкивался с разными причудами у студентов, но такое видел впервые. Преподаватель очень расстроился и по этой причине собрался ставить "удовлетворительно" и Сержу, бойко ответившему на хорошую четверку. Однако Серж оказался проворнее и по примеру своего друга молча и очень быстро удалился из аудитории со своей зачеткой. Виктор Константинович почувствовал себя обманутым и еще больше расстроился. Витя Гренкин и Костя Молотков, которым предстояло отвечать последними, видя настроение преподавателя, забеспокоились, но им повезло: доцент Голуба взял себя в руки и они отделались четверками.

В коридоре Серж и Ники лихорадочно соображали, что делать дальше. Решили дождаться окончания экзамена, остаться наедине с Голубой и, используя мягкий прессинг, добиться от него хороших оценок, но тут они просчитались. Их ввело в заблуждение тщедушное тельце преподавателя: несмотря на малый рост, он обладал достаточной силой духа, и если испытывал к кому-либо неприязнь, то только стойкую. Поэтому, когда два друга вошли в аудиторию и стали убеждать Голубу в несправедливости его поступка, он пробормотал нечто вроде "Оставьте меня, идите в деканат" и, собрав бумаги со стола, скорым шагом удалился. Былые симпатии исчезли бесследно. И только сейчас Ники окончательно понял, что глупость совершил все же он и винить некого. Эти соображения он изложил друзьям и смиренно выслушал несколько мерзких эпитетов от Сержа, который злился, скорее, на Голубу, но излить душу мог только другу. Витя Гренкин в вульгарных выражениях прокомментировал безуспешную попытку Ники изнасиловать предмет мебели.

Идти в деканат и выяснять тонкости процесса пересдачи экзамена было уже поздно, и решение проблемы было отложено на неопределенный срок.

Настроение у Ники и Сержа было испорчено выходкой доцента Голубы, но долго пребывать в унынии настоящий студент не в состоянии. Они сдали последний экзамен, и теперь их ожидали две недели зимних каникул, и это были не просто каникулы, а двенадцать полных удовольствий дней в институтском лагере Дамхурц, который, очевидно, по недоразумению называли также спортивно-оздоровительным.

Тот, кто однажды побывал в Дамхурце, не мог не вернуться туда снова. Поселок лесорубов, когда-то переданный инязу, располагается в живописнейшем месте – в широком ущелье, где река Дамхурц впадает в Большую Лабу. Нет смысла описывать этот приют счастливых и состояние человека, там оказавшегося – это надо пережить. В студенческом лагере было все для полноценного отдыха: горы со всех сторон, высота полтора километра над уровнем моря, кристальной чистоты реки и, самое главное, изысканное общество людей, объединенных одной целью – любить и радоваться жизни. В достижении этой цели не меньшую роль, чем горы и вода, играл магазин типа сельпо – финансово-гастрономический центр Дамхурца, несмотря на более чем скромный ассортимент самых необходимых товаров и не менее необходимых напитков. В лагере было полтора десятка небольших деревянных домиков, из всех достижений цивилизации они были снабжены только печками, кроватями и столами, остальные удобства располагались на улице. Туалет на двенадцать посадочных мест, как Парфенон на Акрополе, возвышался над остальными строениями, поскольку по непонятным соображениям был воздвигнут в самой высокой точке лагеря – на склоне горы. Умывальников вообще не было, поэтому и летом и зимой отдыхающая публика совершала утренний туалет прямо на берегу живописной реки Дамхурц, температура воды в которой даже в июле не поднималась выше семи градусов. Встретив утром студента, всегда можно было безошибочно определить, с реки он идет или на реку: у тех, кто уже совершил омовение, были помидорно-красные лица, так как сразу после окончания водных процедур необходимо было хорошо растереть пострадавшие поверхности тела, в противном случае с них пришлось бы отковыривать лед. Завтракали, обедали, ужинали, устраивали дискотеки и другие культмассовые мероприятия в столовой – большом бараке, неплохо приспособленном для этих целей. Нетребовательной молодежи всех этих материальных благ вполне хватало, а духовные блага они с успехом создавали себе сами.