Дим Гарде - Болевые точки

– Ух, – вздохнула Алла, – неважно. Это сало называется… Ну, короче там, перед тем как забить свинью, её поят водкой с пивом.

Мать смотрела на дочь с удивлением и какой-то жалостью.

– После чего свинью привязывают и бьют, – Алла рассказывала с упоением и страстью, сверкая глазами, разбрасывая вокруг себя феромоны любви и счастья, – широкими дощечками по спине и заднице два часа! Чтобы сало напиталось кровью.

– Какая кровь? Как напиталось? Что ты мелешь? Какое сало?

– Сало? Здор называется… – Аллочка смотрела на мать и улыбалась.

Мать присела на кухонный табурет и посмотрела в глаза дочери.

– Боже мой! Какая глупость. Кто тебе это наплёл? – шумно вздохнув, она поднялась и повернулась к кухонной плите.

– Мааам… – протянула Алка, чувствуя что-то недоброе. Улыбка сползла с её губ.

– Доченька, здор – это самое никчемное сало, которое после забития и разделывания свиньи выбрасывают. И как можно бить дощечками свинью? Она же будет кричать, ей будет больно. Да ещё и два часа? У животного от возбуждения выделяется адреналин, всплеск гормонального фона, как результат – мясо, равно как и сало, станет непригодным для пищи.

– Тварь! – выдохнула Алка и рванула из кухни в коридор, к телефонному аппарату.

– Ты конченый придурок, ты дебил! – выла она в трубку. – Ты хоть понимаешь, что я на работе сегодня опозорилась! Теперь-то я понимаю, почему они смотрели на меня так, будто я сошла с ума.

Мать Аллы смотрела в спину дочери из кухни и думала: «Достанется же кому-то такое счастье…»

После этой, вышеприведённой, истории Аллочка выдержала две недели и, конечно же, простила Вита. Вит же не придавал значения происходящему, так как был по своей натуре пофигистом с большой буквы П.

Аллочка примчалась к нему в очередной раз, и они весело проводили время. А время года было знатное. Осень – это так романтично. Первый день сентября, солнечно! В воздухе, ещё не осеннем, но уже и не летнем, витает нечто грустное, повествующее о днях былых, канувших в Лету.

Пригласил её Вит к себе на праздник осени. Алла ехала с недоверием, но в ней пылал огонь мести, хотя внутри себя она признавала, что шутка с салом была однозначно хороша.

Он встречал её у автобуса с букетом хризантем. Алла опешила, мол, что-то сталось с её другом, и букет принимала с недоверием и даже опаской. Вит же, в свою очередь, критично оглядев Аллу, бесцеремонно вонзился губами ей в шею, оставив сочный засос.

– Я соскучился, и ты совсем не права, что так долго не приезжала.

– Мог бы приехать сам, – возразила Алла, – особенно после той выходки, что ты проделал со мною.

– Да ладно, – махнул рукою Вит, – я не виноват в том, что ты ведёшься на такого рода шутки. Да и я же не знал, что ты станешь сдуру трезвонить повсюду.

– Хорошо, проехали.

Аллочка, подхватив Вита под руку, устремилась к выходу.

– Прогуляемся по паркам! – заявил Вит. – А к вечеру будет праздник.

Он водил её по осеннему парку, дубовому, где было старое немецкое кладбище, ещё с царских времён, почти уничтоженное большевиками, а после и коммунистами. Были немногие уцелевшие монументы и скульптуры, сохранённые, кстати, отцом Вита.

Папа был Человеком огромадных знаний и ума, высочайшего интеллекта, был многие годы директором одной из школ города и совмещал ещё одну должность – должность директора местного краеведческого музея.

Городской парк состоял из двух участков. Между ними находился стадион. Обогнув спортивное сооружение, молодые люди прошли по аллее и оказались в парке с огромными деревьями широколистных кленов. Ковёр из кленовых листьев необыкновенной красоты. Ноги утопают в этой красно-желтой, ещё не грязной, ещё такой притягательной массе. Умиротворение, словно от китайского молочного чая оолонг. Грести ногами листья, шелест которых приводил в ностальжи по уходящим в странствие памяти событиям, деяниям, мечтаниям, сбывшимся и не осуществившимся юношеским грёзам.

К вечеру он привёл её к дому своей мамы. У Аллы Станиславовны сердце сжималось и замирало от одной только мысли, что знакомство с родителями – это следующий этап её отношений с Витом.

– Алл, ты ничему не удивляйся, это подарок тебе от меня. Ты даришь мне счастье и надежду, которая питает меня и позволяет жить. Жить ради того, чтобы стать тем, кем могу быть, кем хочу быть. Спасибо тебе, спасибо, милая.

Он крепко обнял её за плечи и, повернув к себе лицом, нежно атаковал её губы своими. Аллочка поддалась и ответила ему.