Ольга Трушкина - Приключения гламурного грузчика

– Сынок, мы потеряли все, мы нищие теперь и бездомные! Просим приюта и милосердия у вас с Машенькой. Мой родной братец ограбил меня! – объяснил Владимир Олегович.

– Ну что ж поделать-то, проходите, располагайтесь. В тесноте, да не в обиде!

Все уселись пить чай за круглым столом в гостиной. Во время чаепития семейство Ватрушкиных поведало обо всех своих злоключениях. Толстая мама плакала и сморкалась, размазывая тушь по огромным дряблым щекам. Бабушка Матрена причитала:

– От сумы да от тюрьмы не зарекайся! Хорошо, что Машенька успела выйти замуж за мужчину с квартирой, а то жили бы мы на улице, стали бы бомжами!

Только Владимир Олегович сохранял бодрость духа и спокойствие.

– Ничего, – говорил он, – где наша не пропадала! Найду какую-нибудь работенку! Прокормимся!

А Генрих Валентинович сидел грустный и подавленный. Все его мечты о сладкой жизни развеялись как сон, как утренний туман.

"Эх, – думал Генрих, – видно я погорячился, уйдя из театра. Так ведь сами виноваты, не хотели отпуск давать! Премьера у них, видите ли! Не мог же я от поездки на Мальдивы отказаться! Ведь в первый и, увы, в последний раз в жизни! Обратно теперь не возьмут! Такое место потерял! Эх, рано я радовался! Думал, буду жить в шоколаде, а теперь сижу в полном дерьме! Вот как оно обернулось! Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал!"

После чаепития Матрена Ивановна убирала со стола, а семейный совет решал, кто и где будет спать. Генрих с молодой женой заняли крошечную десятиметровую спаленку, в гостиной разместили сразу трех толстяков: папу, маму и Антошу. Бабушка оккупировала кухню и объявила ее своей суверенной территорией.

На оставшиеся от поездки деньги срочно приобрели кушетку для бабушки и кресло-кровать для младшего братишки. Владимир Олегович с супругой с трудом разместились на дряхлом раскладном диване, оставшемся еще от матушки Генриха.

Вот так и зажили: тесно, но весело. Нерадостно было только одному Генриху. Вскоре он устроился грузчиком в магазин "Интерьер", торговавший отделочными материалами и хозтоварами. Работа оказалась тяжелая, мало оплачиваемая и непрестижная. Но ничего лучше ему найти не удалось.

Владимира Олеговича из-за возраста взяли только дворником в домоуправление, но он был доволен и этому, весело махал метлой, сгребая в кучу осенние листья.

Екатерина Львовна нашла место вахтерши в музыкальной школе, где Антоша обучался игре на аккордеоне. Маша, которая раньше вела бухгалтерию в папиной фирме, теперь устроилась продавцом на рынок. Хозяйка иногда разрешала брать ей просроченные продукты, чему очень радовалось все семейство.

Бабушка вела домашнее хозяйство. Она с утра до ночи готовила, убирала и обстирывала большое семейство.

Теперь, когда усталый и злой, как черт, Генрих приходил с работы и хотел по обыкновению полежать у единственного в квартире телевизора, то все лучшие места уже бывали заняты. Теперь он не мог даже посмотреть свои любимые фильмы про десантников и спецназовцев, потому что пультом всецело владела Екатерина Львовна, а она предпочитала слезливые мелодрамы и бесконечные сериалы.

Так получилось и в этот день. Диван и оба кресла занимали толстые фигуры Ватрушкиных. Мама, папа, бабушка и внучек увлеченно смотрели "Жаркий лед". Машенька хлопотала на кухне, разогревая для мужа остатки обеда.

Генрих Валентинович, тяжело вздохнув, уселся прямо на старенький коврик, устилавший пол и вытянул свои длинные, усталые ноги.

"М-да, – думал Кружкин, – права была мамочка! Не надо было мне жениться! Теперь в собственном доме я чувствую себя лишним! Тяжела ты, шапка Мономаха, но мы в ответе за тех, кого приручили!"

Невеселый ход его мыслей прервала огромная тарелка с дымящимся пловом, которую ему преподнесла прибежавшая с кухни Машенька. С наслаждением втягивая аромат горячей пищи и глядя на улыбающееся розовое личико своей супруги, Генрих сразу же повеселел и подобрел, он подумал: "Все не так уж плохо! И в моем теперешнем положении можно найти приятные стороны!".

Утро выходного дня началось, как всегда, весело – со скандала. Бабушка, побывав в местах общего пользования после Генриха Валентиновича, завела утреннюю проповедь.

– Уважаемый Генрих Валентинович, – начала старушка. – Вы знаете, что интеллигентность заключается не в искусстве красиво завязывать галстук, а, прежде всего, в умении пользоваться туалетом! Если вы побреетесь, то вся раковина засыпана мелкими волосками, если умоетесь, то весь пол залит водой, не говоря уже об унитазе, который вы за собой никогда не смываете! Мама в детстве не научила вас пользоваться ершиком?