Андрей Дробот - Эффект безмолвия

– Вас искала Надежда Ховк, чтобы закупить большую партию книг для подарков своим работникам, – сообщила она так, будто передавала желанную весть.

– Спасибо, я перезвоню, – сказал Алик и мгновенно понял, куда уходят книги.

На улице господствовала обычная плохо освещенная зима маленького нефтяного города и заснеженные, заледенелые тротуары, словно путь по жизни – темный и скользкий. Алик шел домой, переминая в кармане денежные бумажки, вырученные от продажи книг.

«Книга живет, когда к ней обращается читатель. Скупщики меня убивают», – печальная мысль сдавливала дыхание, но продлилось это состояние недолго.

Возможно, в этом и состояло главное счастье Алика, что в любой самой утопительной ситуации, он всегда находил положительное течение, окунался в него и выплывал

к свету.

«Почему я должен печалиться от того, что жители города мало покупают мою книгу и мало интересуются книгами вообще? Это не моя беда, а их. Это они остаются вечно пустыми бокалами, спокойными среди таких же пустых. О чем ты печалишься? Ты написал самую великую книгу маленького нефтяного города. Никто не достигнет этой вершины – ни одна овца из этого трусливого стада, ни один пустой бокал. Собственно, какие тут бокалы – одни простонародные стаканы! Овцам, кроме жратвы и завораживающего зрелища луга ничего не надо. О чем ты страдаешь? – примерно так вдруг стал рассуждать он. – То, что книгу скупают – возможно, это единственная моя удача. Если не слава – то деньги. Пусть скупают, а я буду еще подносить».

От такой мысли Алик опять повеселел и почти полетел домой, продолжая поглаживать тысячные купюры в кармане. Пока можешь создавать детей и сам остаешься ребенком – есть повод для оптимизма.

***

Утром следующего дня Алик сразу же позвонил Ховк.

– …все вымели? – услышал он окончание служебного разговора Ховк, предательски проскользнувшего в микрофон, пока телефонная трубка летела от телефона, к ее начальственному уху.

– Здравствуйте! – добродушно произнес Алик. – Не помешал?

– Нет, можете говорить, – недовольно ответила Ховк, раздумывая о том, не услышал ли Алик лишнего.

– Мне передали, что вы хотели купить книги на подарки, – поинтересовался Алик, имитируя простодушие.

– Да, – удивилась Ховк так, что в ее голосе вспыхнули нотки предвкушения.

«Мальчик ничего не подозревает», – подумала она.

«Клюет», – сообразил Алик и продолжил:

– Сколько экземпляров надо?

– Чем больше, тем лучше, – выстрелила Ховк.

«Вот дурачок, сам себя продает», – подумала она.

«Вот дура! Интересно, сколько возьмет?» – подумал он и спросил:

– Пятьдесят, достаточно?

– Хотелось не меньше ста, – притворно ласково, до того, что это притворство исказило ее привычные интонации, попросила Ховк. – У нас работников много и если кому-то достанется, а кому-то нет, то возникнут обиды. Сами знаете.

Последнюю фразу Ховк украсила искрами полусмеха, которые Алик отнес к довольству начальницы собственной находчивостью.

– Хорошо, будет сто, – согласился он. – Когда приедете?

– Прямо сейчас, – отозвалась Ховк. – Вы будете на месте?

– Буду ждать, – завершил разговор Алик.

Вскоре в кабинете Алика появились деловитые женщины, которые с радостью унесли все упаковки с книгами, какие он хранил в телерадиокомпании, оставив на столе легкие тысячные купюры.

«Неплохая премия за мои труды», – оценил Алик и неожиданно для себя вывел на чистом листе:

Тяжело тянется тетива –

Легко летит стрела.

Но, если уныл сей труд,

Стрелы мишень не найдут.

***

«За свою жизнь человек произносит так много фраз, что хотя бы одна из них может оказаться пророческой».

Ховк мечтательно смотрела на книги Алика, лежавшие блоками упаковок, а в глазах ее сияли отблески пламени, в которых фанатики уничтожали неугодную литературу.

– Ш-ш-ш, – шикнула она в сторону книг, когда ей показалось, что одна из упаковок уже задымилась. – Не в кабинете же.

В дверь постучали. Зашла Горилова.

– О-о-о, – с восхищением оценила она. – Хороший уловчик. Пора сдавать.

– Ну, кто позвонит, ты или я? – спросила Ховк.

– Звони ты. Твоя заслуга, – произнесла опытная в политических делах Горилова.

Ховк набрала номер телефона Лизадкова и произнесла с самыми оптимистическими интонациями, какие смогла соорудить:

– Алексей Матерзанович, мы выкупили свою долю тиража и готовы продолжать, если дадите добро.