Владимир Кунин - Кыся в Голливуде. Дорога к «звездам»

– Угадай! – рассмеялась Рут. – Он сказал, что ты его там еще откуда-то вытащил…

– А-а. Тогда это – Ларри Браун.

– Правильно! – Рут приветственно подняла свой стакан с джином.

– Точно! – воскликнул Тимур. – А откуда ты его вытащил, Джек?

– Не помню, Тим. Наверное, из какого-нибудь дерьма, куда он постоянно вляпывался из-за своей необузданной храбрости идиота.

Вот тут я не выдержал! При всем моем уважении к Джеку – я должен был вступиться за Ларри. Я вообще не перевариваю, когда о ком-то, кого я успел полюбить, говорят пренебрежительно.

– Ларри – классный мужик! И очень умный!!! Рут! Тим!.. Сейчас же переведите это Джеку! – заявил я тоном, не терпящим возражений. Что по-шелдрейсовски невероятно трудно.

Рут и Тим послушно повторили все это по-английски Джеку. Джек подлил себе виски в толстый стакан, добавил льда и совершенно спокойно сказал:

– Я расстался с ним в семьдесят третьем году. Нам тогда было по двадцать. Он никогда и не был глупцом в буквальном смысле этого слова. Но драки, как и любое дело, выигрываются совокупностью взвешенных решений, а не припадками истерической смелости. Судя по тому, что он до сих пор жив, он сильно поумнел за эти годы. Ты говоришь, что он в Службе безопасности Белого дома?

– Да! И по-шелдрейсовски говорит без малейшего акцента! – вызывающе сказал я, забыв, что Джеку меня не понять.

– Да, Ларри работает в Белом доме, – подтвердила Рут. – Он много раз звонил нам, когда Кыся ошивался в Вашингтоне.

– Кстати, это мистер Браун привез Мартына в Нью-Йорк на президентском вертолете, – гордо сказал Тимур Джеку.

– В вертолете мы с ним даже выпили! – с удовольствием вспомнил я.

– Дело прошлое, но ты, Мартын, тогда надрался как свинья! – фарисейски заметил Шура.

– Я снимал стресс перед встречей с тобой! – огрызнулся я.

– Но не до такой же степени, Мартышка…

Вот когда я вконец возмутился! Может быть, и не следовало, но тут я снова сорвался.

– Да как же тебе не совестно, Шурик?! – заорал я. – Ты же сам всю жизнь втолковывал, что «нет в мире больших ханжей, чем бывшие бляди и алкоголики»! А сейчас…

И осекся. Увидел, как Тимурчик втихаря зажимает рот двумя руками, чтобы не разоржаться вслух. Неохота было при Ребенке продолжать всякие Взрослые разборки.

А тут еще и Рут на нас цыкнула:

– Сейчас же прекратите ссориться! Или вы хотите, чтобы я перевела это Джеку?! Заткнитесь немедленно!

Мы с Шурой немедленно поджали хвосты и заткнулись. Я вообще заметил, что Шуре, да и мне (чего греха таить?) ужасно приятно слушаться Рут Истлейк!

Весь этот вечер меня не покидало ощущение, что именно сегодня Джек Пински был приглашен в наш дом не случайно.

Вернее, не так, как всегда – поужинать, треснуть по стаканчику с Шурой, посплетничать и потрепаться с Рут об их общем полицейском житье-бытье, послушать рассказы моего Шуры про Россию (в переводе Тимурчика) и как можно позднее уехать от нас в свою холостяцкую квартирку на Квинс-бульваре.

Я догадывался, что когда-то, когда был жив еще Фред Истлейк – первый муж Рут, Джек был до смерти влюблен в Рут и продолжал быть влюбленным в нее еще очень и очень долго…

Со временем невостребованность его любви, наверное, слегка притупила остроту чувств Джека. Он начал думать о Рут как о чем-то недосягаемом и нереальном, сумев сохранить поразительно спокойные и приятельские отношения со вдовой своего покойного сослуживца.

Теперь же, когда сержант полиции, а потом и лейтенант Рут Истлейк вдруг без памяти полюбила русского эмигранта журналиста Шуру Плоткина, да еще и вышла за него замуж, в сердце Джека остались лишь чуть горьковатые, но удивительно теплые воспоминания о своей давней влюбленности в Рут.

И меня, и моего Шуру Джек принял как некую неоспоримую часть существования Рут. Не говоря уже о Тимуре, к которому относился как к равному – без сюсюканья и излишней болтовни, суховато и сдержанно, но…

…но я был свято убежден (даю хвост на отруб!..), что если в защиту Тимура детективу Джеку Пински пришлось бы в кого-нибудь разрядить всю обойму своего пистолета – он это сделал бы не задумываясь!..

– Джек! – нервно и решительно сказала Рут, когда Тимур ушел спать и мы остались вчетвером. – Послушай, Джек…

Неожиданно решительность покинула Рут, и она увядшим голосом спросила:

– Ты закончил разматывать то убийство в отеле с наркотой и китайцами?

– Да. Вчера отправил материалы в прокуратуру. Пусть теперь они ковыряются в этом дерьме… Ты о чем-то хотела попросить меня, Рут? Ты так ждала, когда Тим уйдет в свою комнату…