Ольга Прокопьева - Олень, лосось и мафия

Отец Джокстон вздохнул и встал с кровати. Следовало найти непутёвого родственника, которого он увидит, возможно, впервые.

Не скоро он вернётся домой.

Данные о брате, полученные от родителей, он по-старчески старательно переписал в блокнот и вложил полученные от родителей фотографии, в поиске полностью бесполезные. Родители считали, что они дадут Брадану полное представление о том, что за человек их младшенький. На первой пятилетний малец обнимал рванную книгу, широко улыбаясь. На второй очевидно поддатый выпускник широко улыбаясь обнимал рванный диплом. О том, как выглядит брат сейчас, они не говорили, а об отношении родителей к нему прямо заявляли, и Брадан их брезгливо выложил. Таких отношений от родителей к себе он не испытывал и теперь ими брезговал.

Его брат окончил исторический факультет в Дублинском университете с отличием, несмотря на то, что рисковал пару раз вылететь от туда за пьянство и дебоширство. Оссиан отправился в Лондон "работать по профессии", и пропал безвести на несколько лет. Открытку из Национального музея родители восприняли, что по профессии он всё-таки устроился. Брадан в этом сомневался, но обещал проверить.

Взяв только всё самое необходимое, как паспорт, деньги и тот самый блокнот, священник спустился к стойке, но девушки там больше не оказалось и на нажатие звонка никто не появлялся. На лестнице уныло возюкал шваброй паренёк, по виду едва выпустившийся из школы, и угрюмо поинтересовался:

– Вам чего.

– Мне бы позвонить, – ответил Брадан.

Парень окинул его ленивым взглядом и полез в задний карман штанов:

– Ну позвоните от меня.

Отец Джокстон поморщился, увидев очередной чёрный прямоугольник, в который удобно таращиться.

– С этого? – обречённо спросил он. Он не хотел себе признаваться, что понятия не имеет, как этим пользоваться, поэтому предпочёл заранее испытывать к этому отторжение.

– «Черника», – «пояснил» уборщик. – Не «яблоко», конечно, но типа, всяко лучше, чем «червяком» замариваться, да?

Эти штуковины градируются по удобоваримости названия. Замечательно.

– Замечательно, – сухо обронил священник, раздраженно покинув и паренька и отель.

К счастью знаменитые телефонные будки в Лондоне остались. А пятая даже оказалась рабочей (Бог его испытвает, не иначе!). Прошелестив изгвазданный телефонный справочник, он позвонил в справочную с первой страницы, чтобы узнать что-либо об Оссиане Джокстоне. Там ответили, что если он разыскивает человека от которого давно не было вестей, то ему лучше обратиться в полицию. Этот ответ священника удовлетворил. Он уточнил, не отходя, где ближайшее отделение полиции и отправился туда.

В полиции к вопросам об Оссиане Джокстоне рыжеволосый молодой человек за окошком отнёсся с повышенным интересом и даже созвал нескольких полицейских, которые по нескольку раз уточнили, кто он такой и почему ищет Оссиана. Священник с мрачным удовлетворением красочно поведал свою грустную историю, в конце в свою очередь спросив, почему это их так удивляет.

– Да мы сами его ищем, – полная женщина за спиной паренька небрежно указала на доску с объявлениями о разыскиваемых. Среди прочих бандитских рож священник и вправду увидел особенно бандитскую, подписанную как «Оссиан Джокстон». «По крайней мере теперь я знаю, как он выглядит», – пробилась сквозь общий шок здравая мысль.

Священника спросили координаты его отеля, попросили не покидать Лондон, пока с ним не свяжутся, и они культурно распрощались.

Происходящее святому отцу Брадану Джокстону нравилось всё меньше. Впору уже было вернуться в номер и отзвонить родителям о ситуации. Но он всё-таки решил добраться до Национального музея и узнать что-либо о брате там – это была крайне слабая ниточка, сразу можно было предвидеть, что она закончиться ничем, но это всё что он смог придумать.

К его сожалению, уточнить дорогу он решил у совершенно неподозрительных людей в пухлых чёрных куртках. Те немедленно с радостью возжелали ему помочь, пообещав подешевле продать ему и карты, и навигаторы (автомобильные и пешие), и снова эти съедобноназванные устройства. Мрачные мысленные шутки священника, что эта техника, как чума, которая пытается к нему прицепиться, начали его пугать. Тараторили эти продавцы так невнятно, непонятно и дико, что священник их помощи не оценил и поспешил заверить, что на варварских языках говорить не умеет.

Национальный музей его удивил и восхитил, пока что он оказался самым приятным местом в Лондоне, однако, о брате, сколько бы он не спрашивал, никто ничего ему сказать не мог, лишь девушка из сувенирной лавки предположила, что так звали одного уборщика. Брадан хотел уточнить эту информацию у того, кто занимается персоналом, но его не допустили.