Синклер Льюис - Том 4. Элмер Гентри

— Простите за беспокойство, ребятки, я просто обратил внимание, что вы сегодня были на проповеди Старины Джада. Знаете — вам надо и завтра вечером его послушать. Такое событие — гвоздь недели! Ну, Сорви-Голова, скажи по-честному: Джад — ведь парень что надо?

— Да, что и говорить, малый шикарный…

— Правда — шикарный! Я ж тебе говорю: мировой!

— Да-а, уж если выбирать из тех, кто свихнулся на религии, — этот самый мировой.

— Брось ты ругаться, Сорви-Голова, сознайся: сразу видно, что он футболист первого класса!

— Это — да, не спорю. Я бы не прочь с таким сыграть.

— А познакомиться поближе?

— Хм-м…

В эту грозную минуту Джим поднял с подушки свою пылающую голову, чтобы дать отпор противнику:

— Очковтиратель во Христе, вот он кто! От рождения здоров, как бык, а заливает, будто стал силачом от постов и молитв! Не стал бы я ручаться за судьбу беззащитной рюмочки виски, попадись она в лапы Старины Джада! Ха! Бьет себя в грудь, понимаешь ли: «Ах, почему эти хлюпики не хотят быть такими же крепкими и мужественными христианами, как я?»

Элмер и Эдди в один голос принялись защищать своего героя от подобной хулы, и тут Эдди признался, что уже рассказал Старине Джаду про Элмера, расхвалил его, и Джад очень им заинтересовался. И скорей всего — такая знаменитость, подумать только, и такой простой — он сегодня же самолично заглянет к Элмеру.

Не успел Элмер сообразить, радоваться ему или негодовать, и не успел измученный гриппом Джим собраться с силами, чтобы решить этот вопрос за него, как кто-то оглушительно и властно забарабанил в дверь, на пороге возник Джадсон Робертс, огромный, как медведь, веселый, как щенок, сияющий, как десять солнц, и с ходу, не теряя времени, принялся за Элмера. До шести часов ему предстояло обработать еще человек шесть скептиков и тайных любителей табака.

Джадсон Робертс был красивый молодой гигант, с волнистой шевелюрой, обворожительной улыбкой и голосом, зычным, как иерихонская труба, когда по стратегическим соображениям требовалось изобразить грубую мужскую силу, и ласковым, как лепет лесных фиалок под ароматным ветерком, когда нужно было увещевать заблудших сестер во Христе, за исключением разве что слишком уж заблудших.

— Здорово, Сорви-Голова! — загудел он. — Руку!

Элмер обычно из озорства пожимал руку так, что у человека трещали кости. Теперь же, впервые в жизни, его собственная лапа заныла от боли и бессильно повисла. С глуповатым видом он потер ее.

— Много слышал о тебе, Сорви-Голова! И о тебе тоже, Джим. Прихворнул, Джим, что ли? Хочешь, сбегаю за врачом? — Старина Джад непринужденно присел на край кровати Джима.

— Да нет, спасибо, — скривил губы Джим. Впрочем, в лучах ослепительной улыбки гостя даже Джиму Леффертсу с трудом удавалось сохранять кислую мину.

Робертс опять повернулся к Элмеру:

— Да, сынок, наслушался я о тебе! Какая классная игра была, наверное, в матче с Торвилсен-колледжем! Говорят, ты врезался в линию защиты, точно пушечное ядро! А когда перехватил мяч у того верзилы шведа, он рухнул, как подкошенный.

— Да… это самое… игра была ничего…

— Репортаж-то я, конечно, и сам читал…

— Ну да? Правда?

— …и, естественно, захотелось услышать подробности и с тобой познакомиться, Сорви-Голова. Стал расспрашивать о тебе здешних ребят, и, надо сказать, наговорили же они мне про тебя чудес! Эх, не было тебя со мной в университетской команде в Чикаго! Нам бы тогда такого нападающего!

Элмер сиял.

— Вот так, парень: ребята в один голос твердят, что ты малый что надо. Первоклассный спортсмен, настоящий товарищ. Если бы только, говорят, не один недостаток…

— Ну?

— Говорят, ты трус, братец.

— Что-о? Это кто ж такой говорит, что я трус?

Джадсон Робертс не спеша встал с кровати и положил Элмеру руку на плечо.

— Все говорят, Сорви-Голова! Понимаешь, чтобы дать Иисусу возможность сразиться за твою душу и признаться, что ты побежден в поединке с богом, требуется огромное мужество. Нужно обладать недюжинной смелостью, чтобы опуститься на колени и признать свое ничтожество, когда весь мир глумится над тобою. Вот этой-то смелости в тебе и нет, Элмер! Ты воображаешь, что если ты такой здоровенный детина…

Старина Джад с силой повернул его лицом к себе; стальная рука Старины Джада впилась ему в плечо.

— Ты считаешь, что ты слишком силен, слишком хорош, чего тебе водить компанию с какими-то сопливыми, жалкими церковными крысами, так ведь? Ты у любого из них одним щелчком вышибешь дух, правда? Ну, так вот, я тоже из этой братии. Хочешь меня одолеть? Попробуй!