Эльдар Рязанов - Старики-разбойники

– Голландских? – задумчиво переспросил Николай Сергеевич. Он уже вышел из машины и внимательно изучал входную дверь.

– Все отечественные сапоги на месте! – заверил директор.

– Пройдемте к вам в кабинет! – распорядился Федяев. – А вы, Николай Сергеевич, осмотрите место преступления!

У себя в кабинете директор, явно боясь, что его арестуют, говорил, запинаясь и нервно вертя в руках обувной рожок:

– Ключи всегда у меня. Я их никому не доверяю, потому что я материально ответственный. Кстати, вашей жене не нужны голландские сапоги?

– Из тех, что украли? – ехидно спросил Федяев.

– Нет, из тех, что еще не успели! – наивно ответил директор.

– Спасибо, не нужны. Продолжайте!

– На чем мы остановились? – Директор был вконец растерян.

– На том, что вы материально ответственный…

– Да-да… если что-нибудь пропадет, то отвечать мне…

– Уже пропало! – напомнил Федяев. – Самая пора отвечать!

Директор побледнел и принялся жадно глотать воздух.

В дверь заглянул Мячиков и заговорщически поманил Федяева.

Николай Сергеевич привел начальника в подвал, где складывали тару. Там Мячиков приподнял линолеум, которым был покрыт пол, и показал на железную крышку люка. Прокурор и следователь с трудом откинули ее, и перед ними открылась черная дыра колодца, ведущая в неизвестность. Сыщики переглянулись и бесстрашно полезли в отверстие.

Они медленно продвигались по узкому и темному тоннелю. Под ногами чавкала вода, поблескивали водопроводные трубы, переплетались зачехленные провода. Потом тоннель сузился, сжался, идти стало уже невозможно, пришлось ползти. Мячиков полз впереди, за ним пыхтел Федяев.

Неожиданно Федор Федорович схватил подчиненного за ногу. Тот испуганно вздрогнул.

– Мне нужно с вами серьезно поговорить… – начал Федяев.

– Другого места вы не нашли? – спросил Николай Сергеевич, вырывая ногу.

– Здесь очень удобно: никто не мешает, а темноты я не боюсь, – подробно объяснил Федор Федорович. На самом деле он хотел говорить с Мячиковым именно в темноте, чтобы не видеть его честных глаз. – Когда вы собираетесь уходить на пенсию?

Вместо ответа Николай Сергеевич быстро пополз вперед.

– Подождите, не уползайте! – приказал прокурор, наступая руками на пятки подчиненного. – Надо наконец позаботиться о своем здоровье!

– Я здоров! – бодро произнес впереди ползущий.

– Вам трудно работать! – настаивал Федяев. – За последние два года вы не раскрыли ни одного преступления!

– Как так! – возмутился Мячиков. – А дело о пересортице раков? Я перемерил сантиметром тринадцать тысяч семьсот двадцать штук!

– Это был титанический труд! Боюсь, что на нем вы и сломались!

Впереди забрезжил свет. Тоннель заканчивался. Мячиков извивался, как змея, протискиваясь к выходу. В этот момент он наткнулся на улику. Когда Николай Сергеевич первым выбрался на волю, то в руке он держал черный кожаный сапог. Мячиков огляделся. Тоннель привел в глухой двор, отгороженный от парадной жизни сплошным забором.

Вслед за Мячиковым появился на свет Божий и Федяев.

– Хотите, чтобы я подал заявление об уходе на пенсию? – убитым голосом спросил Мячиков.

– Хочу! – кивнул Федяев.

– Значит, вы меня увольняете?

– Я вас не увольняю.

– Ну, отправляете на покой. Потому что я плохо работаю?

– Да! – соврал Федяев.

– А если бы я продолжал хорошо работать, то вы бы меня не уволили на пенсию? – спросил простодушный Мячиков.

– Нет! – соврал Федяев.

– А я вот сапог нашел!

– Так он под ногами валялся!

– Под руками! – уточнил Мячиков. – Но я раскрыл знаменитое дело шайки Сидорчука!

– Я это проходил в институте!

– Именно я вел дело о плюшевых медведях…

– Об этом написано в учебнике! – безжалостно прервал Федяев. – Все это было до нашей эры.

– Значит, я для вас ископаемое! – обиделся следователь.

– Полезное ископаемое! – уточнил прокурор.

– Поручите мне дело с кражей сапог! – взмолился Николай Сергеевич.

– Тут раскрывать нечего! – пожал плечами Федор Федорович. – Ясно, что кражу совершил тот, кто знает про этот тоннель… А найти его, как говорится, дело техники…

– Поручите мне что-нибудь другое! Я не могу уйти… Что я стану делать дома? – В голосе Николая Сергеевича появились трагические интонации.

– Ну, хорошо, хорошо! – великодушно сказал Федяев, который, как и все работники прокуратуры, любил беззащитного Мячикова. – Давайте договоримся так: поработайте еще месяц. Если вы себя проявите, мы вернемся к этому разговору!