Лютик Бухлов - Три кита

Тома Семеновна.Ой, прямо производственное совещание. Лобковой менеджмент просто какой-то.

Валера Грузин.Зачем ты так? Ум, опыт и самоирония – редкость в наше время. Я заметил, у тебя самобичевание какое-то присутствует. А ты чудесна. У тебя всё еще впереди.

Тома Семеновна.Ага. Да. Пришло то время, когда время уже ушло.

Валера Грузин.Опять ты. Брось. Сейчас денег рубанем – и, если ты мне так уже не веришь, полетишь на свою Майорку. Хотя лучше со мной. Можно в Лондон.

Тома Семеновна.А что там? Цены дикие, а пожрать толком нечего.

Валера Грузин.Там деньги крутятся знаешь какие?

Тома Семеновна.Крутятся, но не для нас.

Валера Грузин.А что бы ты от жизни хотела?

Тома Семеновна.Того, чего и все: денег, секса и зрелищ. А остальное лишь лицемерные вариации прикрытия – комбинации этих трех китов.

Валера Грузин (печалясь) . Да. Квинтэссенция нынешнего мира. Потребление. А хочется чего-то возвышенного. Вот у меня на душе часто что-то крутит, что-то как болит, как сверлит, знаешь. На какой-то противный комариный писк похоже. И болит, и болит душа. Пустота. А к тебе приеду, поговорю, выпью, понаслаждаюсь тобой – и проходит. Странно, но еще в церкви так бывает. Парадокс. Иди ко мне, моя девочка.

Тома Семеновна.Да юродивые мы все – что здесь, что там. М-м-м, только помирал и уже воспрял, вот парадокс.

Сплетаются в объятиях. Занавес.

Та же комната отдыха в стрип-клубе. Поздний вечер. Доносятся звуки музыки для стриптиза. Иногда слышится смех. На диване устало сидит лежа, расставив прямые ноги, как кукла в платьице, Тома Семеновна. Руки тоже выпрямленные и разведены в стороны вверх ладонями. Чуть больше желтого освещения.

Тома Семеновна(напевает песню Стоцкой «Прикольная»).

Входит Комарницкий.

Комарницкий (иронично) . Что, там тебя уже бьют? По лобку, что ли, опять настучали? Выносите бабушку, она уже полная?

Тома Семеновна (иронично грустно, пересаживаясь, поджимая ноги под себя) . По лобку? Ну да. Что ж поделаешь? Так работа такая. Полнит. (Пауза.) Каждого по-своему. У тебя-то башка тоже полная, как кого наклонить: делаем копии с документов – подлинник не требуется! Закон как дышло – куда повернул, туда и вышло! Комар носа не подточит!

Комарницкий (извиняясь) . Ну всё, всё. Извини ради бога. Зло пошутил. Виноват. Прости. Дурак, что по-турецки означает тормоз.

Тома Семеновна.Да я на правду не обижаюсь. На правду нельзя. Что, я виновата, что шлюхой уродилась? Или ты кровопийцей? Ой, нет, «доминирующим самцом».

Комарницкий.Ну, писюнечка, извини. Ты же знаешь, я черный юмор люблю. Ты права. Каждому своё. Все в мерзости утопли, а я так тем более. На подонков злиться нельзя, только убивать. Но у тебя душа бездонная, как и пися. Шучу. Шучу. (Улыбается.) Ты всё простить можешь. Прости меня. Ты же знаешь, я от твоей похоти балдею. Откуда в тебе столько энергии?

Тома Семеновна.Не знаю. Уродилась такой. Я до двадцати лет почти приличной и стеснительной девочкой была. В университете на романской филологии французскому и испанскому языку учиться пыталась. Потом папа умер и пришлось еще по-другому языком владеть научиться. А что? Денег нет, а ехать надо.

Комарницкий.Нет. В тебе какая-то природная сексуальность есть. Желание. Страсть. Тебя хочется. Что-то необузданное такое.

Тома Семеновна.Это гормоны. Такая уродилась. Обожаю секс и когда в глазах меня жаждут. Иди ко мне.

Комарницкий.Не-не. Подожди. Делу время – потехе час. А то я сейчас отстреляюсь и спать захочу. Погоди. Ты мне скажи: ты с грузином разговаривала по нашему вопросику?

Тома Семеновна.Не по нашему, а по твоему вопросу.

Комарницкий.Ну почему, может, тебе тоже кусочек отвалится.

Тома Семеновна (иронично) . С твоего-то стола? Ты, Юрочка, для меня помощник из той группы людей, которые приносят больше пользы, когда ничего не делают.

Комарницкий.Всё, что ни делается, – всё к лучшему.

Тома Семеновна.Ага, да. Только не всегда к нашему.