Александр Завьялов - Написано лапой и хвостом. Книга вторая

Усмешка мелькнула на лице чиновника.

– Ну, вы же понимаете, ваша честь, собачки и кошечки – это всего лишь животные. Им всё равно, чем кормиться и как, могут и на морозе жить. Всегда найдутся добрые люди, которые накормят и обогреют. А мне о своём здоровье заботиться надо, я должен вкусно и полезно питаться. От грубой и однообразной пищи у меня настроение портится, чувствую дискомфорт. Холод вообще не переношу. Зимой стараюсь уехать в тёплые страны.

– Всё ясно, – строго сказал я. – Значит, тем временем когда вы на солнышке в южных странах загорали, животные в лютые морозы замерзали. Вы хоть понимали, на что вы животных обрекали?

– Честно сказать, мне это даже в голову не приходило, – равнодушно ответил он. – Для меня важно моё собственное благополучие. Человек моего статуса вправе выжимать из своего положения максимум.

Я был обескуражен, но всё же попытался ещё разбудить в этом человеке хоть какую-то совесть.

– Посмотрите животным в глаза. Вы ничего не чувствуете?

Чиновник нехотя оглянулся и ответил с цинизмом в голосе:

– Нет, абсолютно ничего не чувствую. Вы бы ещё скотину в зал суда привели.

– Животные на человека всегда с надеждой смотрят, – сказал я с дрожью в голосе. – А вы попрали эти надежды.

Дальнейшую нашу дискуссию мне даже вспоминать не хочется. Этот чиновник то прикрывался приторной вежливостью, то вёл себя нагло и развязно, словно зная, что ему ничего не будет. Всячески намекал, что у него наверху есть могущественные покровители с лохматыми лапами. Но самое вопиющее, что он прямо во время заседания старался подкупить меня окороком и аппетитными мясными обрезками. Грязно намекал, украдкой показывая мне из-за пазухи сервелат, как бы ненароком уронил связку сарделек… Но я был неумолим и непреклонен! Меня даже возмутила сама мысль, что он возомнил, будто меня можно купить!

И всё же я решил дать этому чиновнику последний шанс – человек всё-таки…

– Вы можете исправить своё преступление, если возьмёте всех потерпевших собак и кошек на своё попечение.

– Я что, больной? – скривился он. – У меня красивый и роскошный дом. Я слишком много в него вложил, чтобы заводить какой-то притон для зверья.

– Что ж, другого ответа я и не ждал, – с сожалением констатировал я. – В таком случае всё ваше имущество конфискуется в пользу собак и кошек. Теперь вам придётся жить на улице, в холоде и голоде. Быть может, вам помогут добрые люди…

Чиновник брезгливо поморщился, но ответить не успел. Внезапно в зал с криком и ругательствами ворвалась какая-то женщина. Она яростно размахивала палкой и вела себя весьма агрессивно. Это оказалась жена чиновника, такая же толстая и сытая, как и её муж.

– Я вас сама всех пересажу! – визжала она. – Ещё какие-то блохастые собаки будут указывать нам, как жить!

Тотчас же со своих мест вскочили охранники доберманы. Они культурно окружили женщину со всех сторон и зарычали, оскалив клыки.

И тут я проснулся. В полной растерянности я не знал, как мне относиться к столь необычному сновидению. Однако вскоре, влекомый новыми событиями дня, я о нём напрочь забыл.

Через неделю мне приснилось продолжение. На этот раз какая-то высокая комиссия из людей запретила мне быть судьёй и лишила всех наград и званий. Там присутствовала и эта женщина с палкой, которая оказалась заместителем губернатора по социальным вопросам и культуре. Она лично отбирала у меня мантию и жабо, глумилась и издевалась надо мной нещадно, дёргала за хвост. Её муж, как я понял, обжаловал мой приговор в другом суде, где судьёй был человек. Этот судья не только отменил мой честный и справедливый вердикт, но и назначил этого коррумпированного чиновника директором мясокомбината. Потом во сне я ещё встречался со многими кошками и собаками, и они мне жаловались, что теперь в колбасу мясо не докладывают. О пельменях и вовсе говорить смешно.

Да, такая вот катавасия. Самое страшное, после этих снов я засомневался, что люди добрый и справедливый мир построили. У меня даже на какое-то время лапы опустились.

На прошлой неделе возил я хозяина к ветеринару. Надо было ему прививку сделать – от чумки, холеры, бешенства и от всякой другой заразы. Лечила нас молодая и красивая девушка. Увидев меня, она восторженно взвизгнула, засмеялась и ласково потрепала за ушами. Вот только по неопытности всё напутала и почему-то решила прививку мне поставить, а не Никите…