Виктор Далёкий - Короли грязи-с

«Как мне это знакомо», – подумал ходок.

– Вам очень повезло! – продолжил белый воротничок, залезая рукой в сумку и пытаясь что-то нащупать и достать.

– Да-да! – согласился ходок, быстро огибая того слева и заявляя афористично. – Красный свет – дураков нет!

– Распродажа со скидками! – пропел воротничок дивно сладким голосом и снова с сумками забежал вперед, преграждая путь. – Сегодня у нашей фирмы презентация и распродажа товаров со скидками.

– Нюхайте по утрам жирные свежие фикусы! – сказал, как отрезал неизвестный герой.

– Здравствуйте! То есть, подождите! Поздравляю вас! – снова пропел белый воротничок необыкновенно сладко и доброжелательно.

– Спасибо, не надо.

– Вам повезло! – запел воротничок и, забегая вперед, снова поставил на пути ходока обе свои сумки. – Электрическая мясорубка и миксер в одной упаковке. Вы такого больше нигде не найдете.

– Да-да! – сказал ходок и неизвестный герой, плавно огибая воротничка с другой стороны. – Не сразу бабка родилась, не сразу деду отдалась.

– Подождите, куда вы? Новинка сезона! – попытался загородить дорогу белый воротничок. – Не лишайте себя истинного удовольствия!

– Оставьте все удовольствия для себя.

– Купите хотя бы соковыжималку и кофемолку. Уникальная вещь… – послышалось сзади. – Не отставайте от технического прогресса, – тут же послышалось теперь около самого уха.

– Только не надо меня догонять, – сказал ходок и обернулся.

Но воротничок с двумя сумками уже забежал и остановился перед ним.

– Тогда купите чайный набор. Ситечко, ложечка, кружечка… – пропел он.

– Скажите честно. Вы фугу Баха слышали? – спросил ходок.

– Слышал, – ответил уличный коммивояжер. – Наверно, слышал.

– А фигу Баха видели?

Вопрос явно на несколько секунд поставил в тупик продавца.

– Так я вам покажу. У меня точно такая же, – сказал ходок и, уходя, показал фигу и добавил. – Достали…

Последнее время таких коробейников в столице можно было встретить чуть ли не на каждом шагу.

На ступеньках перед Библиотекой имени Ленина кучковались мальчики и девочки. В моду стремительно входил унисекс, и мальчиков нельзя было отличить от девочек. Широкие штаны, короткие и вещевые горбики со жвачкой во рту и книжками за спиной. Эти продвинутые молодые люди знали все о сексе, о компах и писюках, как называли персональные компьютеры и не испытывали никаких комплексов перед предстоящей жизнью.

Неизвестный герой, он же ходок, шел вдоль Манежа, приближаясь к родному университету. Впереди на углу Тверской и Охотного ряда маячило мрачноватое здание думцев. Справа на Манежной Площади с размахом велось строительство комплекса из подземных магазинов, бутиков, супермаркетов и престижных салонов.

Надо сказать, что своей раскованной походкой и лучезарной улыбкой он привлекал внимание не только обывателей и прохожих.

– Смотри, кошелек, – сказал кто-то рядом и перед ним быстро нагнулись. – Поделимся? – предложил длинный парень, поднявший кошелек у него из-под ног.

Было известно, что последует дальше.

– Бери… – протянул кошелек длинный. – И поделимся…

– Так ты же нашел. Он твой. Оставь себе.

– Но он же у тебя под ногами лежал, – сказал оказавшийся рядом другой, коренастый.

– Только давайте не будем друг друга перебивать. Это ваша добыча. Идите и купите себе вкусный кафельный торт.

– Чего? – вызывающе спросил длинный. – Какой торт? Кафельный?

– И не надо мне улыбаться лошадиной улыбкой. У меня все равно для вас кукурузы нет. Я этот фокус знал, когда вы оба еще мимо горшка ходили.

– Нарываешься? – спросил коренастый и подступил ближе.

– Выражаю мысль, – сказал ходок. – Причем, предельно ясно. – И вдруг сделал страшную гримасу и закричал. – Пошел туда, откуда на свет вылез. И в зад тебе то, чем папа делал. – Отвернулся и пошел дальше с негодованием бормоча: «Козлы!.. Пройти не дают».

Город кишел жуликами, проходимцами, ворами и наперсточниками. Они ринулись отовсюду на столичный маскарад жизни, как отчаянные весельчаки в поисках развлечений.

Скорый шаг проходимца, если так можно было назвать неизвестного героя, который проходил мимо университета, прервал красный свет светофора и тесный фырчащий железный поток автомашин. Он стоял на углу альма-матер, как для него, так и для многих других интеллектуалов страны. На его желтых стенах еще оставались видны следы прошедшего политического вихря предвыборной кампании. Вверху на штукатурке виднелись плохо затертые надписи наглядной агитации и выражения собственных мыслей не слишком умных людей. Тут же размещались нарисованные звезды, фашистская свастика и множество других плохо различимых надписей. Уличная и заборная журналистика добралась и до его университета. Еще два месяца назад, когда он после длительного отсутствия вернулся в Москву, здесь кипели предвыборные страсти. И ему, потерявшему многих друзей, уехавших искать лучшей жизни за границу, среди которых оказались Геша, Андрюха-хирург, Кузя, тоже захотелось пройтись в колонных демонстрантов, держа над собой плакат с таким напутствием президентам всех стран: «Господа Президенты! Не портите воздух в стране. Рядом же живут и работают люди. Некоторые не выдерживают и уезжают». В это время он сам заколебался уехать ему или остаться. Но родина его не отпускала и крепко прижимала к себе.