Александр Махнёв: О прожитом с иронией. Часть I (сборник)

До новых встреч здесь, на Черноморском побережье.

Подъем. Легкий завтрак. Все, что с вечера готовили, в руки, на плечи и скорым шагом на пляж. Идти недалече, минут с десяток. Чем ближе заветная цель, тем ноги становятся легче, походка стремительней.

– Деда, не успеваю, не беги, – это внучка одергивает меня, не спеши, мол, успеем.

Что же, она права, но ножки сами уже и у нее поспешают. К морю! К морю! Цель близка! За невысоким заборчиком навесы, лежаки, шезлонги, это пляжная зона пансионата. У входа кучка бронзовых крепких хлопцев призывного возраста.

– Вы впервые у нас? Ознакомьтесь с порядком пользования пляжем. Значит, так… Лежаки, пресная вода, места под навесами…

– Братишка, из всех ваших услуг нам сегодня нужны солнце, воздух и вода, а это, как мне помнится, бесплатно. Верно?

Мы с гордым видом прошелестели мимо менеджеров по продаже услуг на пляже. Места здесь всем вполне хватает. А вслед: «…А если вам в душ или в раздевалку… А в туалет…» Эх, нашел чем напугать. Здесь десятилетиями о туалете никто не вспоминал. Как-нибудь справимся, не впервой.

Пяти минут хватило на размещение. Все как у людей, и тебе подстилочка, и огромный зонт, и кресло, пусть рыбацкое, не пляжное, но комфортное, даже надувные подушки. Сборы и развертывание этого богатства мы с внуками отработали, как военные на учениях, все в норме. Еще пару минут на молочко и гель для загара, кстати, очень нужная вещь, тем более в первые дни.

Итак, процесс пошел. Я в кресле, это мое традиционное место. Рядом зонтик. Яркое солнце, легкий ветерок, мерный шум моря. Просто счастье так вот бездумно сидеть, принимать воздушные ванны и загорать.

Чуть прикрыл глаза.

Помолчим.

Сквозь шум моря слышны голоса. Ах да, я абстрагировался от внешней обстановки, да так, что минут с десяток ничего, кроме моря, и не слышал. Но рядом люди. Огляделся. В основном семьи. Мамы, папы, бабули и дедки. Хотя нет, вон парочка, еще и девяти утра нет, а они уже целуются. Что же, дело молодое, все были молоды.

Вновь прикрыл глаза.

Шелест моря. Тишина…

– Вовочка, отойди от воды! Вовочка!

– Машутка, иди, будем коржики с тобой выпекать.

– Эльдар! Сколько тебе говорить, не лазь в воду! Уйди оттуда!

Ничего, ничего, это не шум, это процесс воспитания. Никуда от этого не уйти. Детские шалости меня никогда не раздражали. Дети есть дети. Я уже давно научился не реагировать на чрезмерные детские восторги, да и на мамашкины причитания также. Пусть себе шумят Пети, Вани, Маши и ихние мамаши. Нормально.

Шелест моря. Тишина…

– Горячая кукуруза, кнопе, креветочка! Раки, горячие раки…

И через минутку вновь:

– Креветочка, кукуруза, черешня!

И как тут не отреагировать? Открываю глаза. Слева вдоль моря по пляжу с двумя корзинами идет немолодая женщина. Идет и в ритм движению призывает отдыхающих отведать «экологически чистые» продукты домашней выделки. Все свое и местное. Правда, глядя на мощную зубастую вареную кукурузу, сомневаешься, что она из крымских краев, может, краснодарская. А впрочем, какая нам разница, мы все одно на пляже не едим, так уж приучены.

Отдыхаем.

Тишина, шелест моря…

Чуть приоткрыл глаза и смотрю вправо. Опять эта парочка. И опять целуются. Да нет, не то чтобы очень уж завидно, но все же. Глянул налево. Ого, человек пять мужиков. Все крупные, мордатые такие, с животиками. Но отчего-то лица грустные. Наверно, переработали вчера, устали. Сейчас малость покоптятся на солнышке – и в море. Может, повеселеют.

Отдыхаем.

Тишина, шелест моря…

Нос первым учуял некий новый запах, уж очень благородный аромат. Так пахнуть может только копченая рыба. Здесь уж и шуметь не надо, мол, копченка, крымская копченка, и так все понятно. Смотрю. Невысокий бронзовый мужичок, на плече палка размером и видом с коромысло. А уж там… Копченая прелесть, которой и в магазине нет. Сглотнул слюну. До обеда еще часа четыре. Покосился на жену. Не реагирует. Ай, ладно, переживем. А тем временем продавец рыбы нарасхват. Мордатенькие, что с животиками, уже вовсю с ним торгуются. А вот и пивко появилось, и, что интересно, ребятки ведь повеселели. Вот народ! Они, оказывается, и улыбаться умеют. А! Так вот что они такие грустные. А я думал, переработали. Да по их бледным телам видно, что не местные. Я за них переживал. Вот, думаю, устали бедненькие, наработались. А это, видимо, вчерашний заезд, полночи слышно было, как новенькие приезд отмечали. Как это я сразу не смекнул.