Камиль Ларин - Карантинный полубред, или Сказки на ночь для маленьких взрослых

Баба молодая, каждый год ему по сыночку рожала. Вот у них уже шесть близнецов и скопилось. И для ровного счета не хватало седьмого. Ну, как в сказках: семь богатырей, семеро козлят и пр.

Как-то раз они совместно дрова рубили. Она полено держала, а он топор занес и ХРРРЯЯЯСЬ! Попал ей по пальцу и отрубил палец-то! Как есть отрубил! А она даже не охнула: не впервой ей пальцы-то терять. Думает: «Ладно, к бабке сходим через неделю. Она пришьет». А пока палец в тряпицу сопливую завернула и положила подле, на лавку. Через минуту там что-то завозилось, зашебуршало. Они размотали тряпку, а там мальчик-с-пальчик. Вроде как превратился из пальца.

Они его сначала Макаром хотели назвать, а он маленький, тщедушный, – и решили назвать Полмакаром.

А через три дня пошли всем семейством в дремучий лес на охоту на зубра. Зашли уже далеко, и родители вдруг вспомнили, что забыли дома утюг на плите. Решили вернуться, а детям ничего не сказали. А дети так заигрались, что через две недели только очнулись. Глядь: а родителей-то нет! Расстроились:

– Ой, нас родители заругают! Надо возвращаться домой.

А дороги никто не знает, не помнит. Тут мальчик-с-пальчик, Полмакар, говорит:

– Когда мы сюда шли, я камешки разбрасывал. Так что время собирать камни.

Стали собирать. Четыре лукошка насобирали, – черт его знает, как у него все это в карманах уместилось! Приходят к дому. А дом-то не их: избушка какая-то стоит, а над дверью надпись «Людо», а остальные буквы дождем смыты. Они заходят, а там Людоед сидит. Он даже не успел им программу вечера рассказать, как они его жрать принялись, потому что долго не ели. Людоед пока пытался мозгами раскинуть, а они его мозги доедать стали. Он только все бубнил: «Не-по-сценарию это! Не-по-сценарию!» Что за слово-то такое выдумал странное – не-по-сценарию?

Мальчик-с-пальчик не стал ничего есть. Все равно – не в коня корм, чего зря еду переводить. Он все на сапоги-скороходы поглядывал людоедовские. И вот когда братцы принялись за десерт: жену людоеда стали жрать, он в эти сапоги прыгнул и стал превращаться в великана-людоеда. Когда превратился, хотел братцев своих съесть, да родственные чувства остановили: он их просто в мешок всех собрал, завязал и отпустил с миром. В колодец. Они, когда через месяц очухались в море-океане, оказались у Нептуна. Он им по морской звезде дал, по жабрам и по морде – на всякий случай. И пошли они охотиться на осьминога.

Полмакар же, как в великана превратился, лютовать стал. Все рыскал: искал Красную шапочку. Через пять лет у него сапоги проху́дились, и он опять в маленького превратился. И решил: «Ну и ладно. Пойду в лес в партизаны». И ушел. Больше его никто не видел. Да и раньше-то его разглядеть трудно было.

Вот такая сказонька получилась.

Доброй ночи!

Жили-были обычные три медведя. В дремучем лесу, в отдельной избушке. Я же говорю – обычные три медведя: отец-медведь, большая медведица и малая медведица в созвездии Альбиноса – мишутка-сын. Жили они хорошо, вольготно, устроились удобно.

Приходят, бывало, с прогулки из леса, а у них уже кровати готовы – чистые, накрахмаленные, отглаженные, обед на столе теплится. Такая огромная кастрюля с супом стоит и пар от нее поднимается. Черт его знает, кто им это все готовил, – просто сервис такой. А они никогда этого не ели: они ж медведи, и суп не едят! Вот байду эту и выливали. Но приятно – заботу кто-то проявлял.

И вот в очередной раз с прогулки приходят и не понимают: обед вроде есть на столе, а вроде его нет. Кастрюля стоит, но пара нет: пустая она. Тарелки все вылизанные, И бутылка с самогоном стоит на столе – початая, на донышке чуть-чуть осталось. Вся мебель переломана и уже частично в печке догорает. Вдруг донесся из спальни храп.

Медведи медленно – в храпиде – пошли в сторону спальни, заглядывают, а там на одной кровати страус лежит, на второй пингвин, а на третьей девочка в респираторе и в обнимку с огнетушителем.

Вот уж медведи испугались пингвина! Ноги в руки и бежать по буреломам, по косогорам, по колючкам! Бегут, спотыкаются, уже стали думать, как шкуру неубитого медведя делить, да не решили чью именно. Потом, через четыре километра остановились и думают: «Что же мы из дома бежим? Надо спасать обитель!» Вооружились: кто вилы взял, кто черенок от лопаты, кто погремушку. Вернулись. В спальню заходят, а страуса и пингвина нет. Ха-ха-ха! Да откуда ж им взяться-то в сибирском лесу? Пригрезилось! А девочка есть, – сидит себе на кровати, огнетушитель рядом и респиратор, который был вовсе не респиратором, а маской для сна – сползла она просто. Правой рукой левую дельтовидную мышцу почесывает. А там наколка: «ВДВ», и в левой руке свечку держит