Шимун Врочек - Мое советское детство

А когда рыба шла на нерест, там можно было багор воткнуть и багор так и шел с потоком, вертикально.

Мифическое место.

Два набора солдатиков помню. Зеленые такие, в пилотках, руки по швам. Жили мы в балке в Старом Вартовске, а садик был за тем местом, где сейчас Балаган. Вечером отец меня забирал, возвращаясь с работы. Иногда ехали на автобусе вахтовом, которым развозили рабочих (битком набитый пазик, заледеневшие стекла). Я рисовал пальцем, протапливая дорожку в изморози. Иногда прикладывал ладонь, холодно, на стекле оставался след круглый и пять маленьких овалов. Если ехали долго, я успевал вытопить целый пятачок для смотрения за окно. Огни деревяшек и балков, бараков и машин."Продленка". Один раз я там досидел до двух ночи, кажется. Я и нянечка, остальные дети уже спали. А я не планировался спать, меня должны были забрать. Но все не забирали. Потом оказалось, что у отца на работе аврал, он задержался, а позвонить было некуда. Мама, не дождавшись, поймала посреди ночи "попутку", приехала из Старого и забрала меня. Обратно мы тоже ехали на машине, я ее даже помню, жигуленок. А вообще, в продленке мне нравилось.

Старый Вартовск, где мы играли в развалинах недостроенного дома. Розовый дом, мы его называли.

"Улица Энтузиастов", где были наши балки (это такие вагончики на две семьи). Я долго не мог запомнить это название, то улица энтуЗАЗИстов, то еще как называл. И все время забывал, что это означает "энтузиасты". Кто это такие? Ну не космонавты, наверное.

Меня совсем маленького дед учил петь песню "Шел отряд по берегу, шел издалека", про Щорса. Научил. Я все слова до сих пор помню. И долгое время я считал, что это любимая песня деда. А лет семь назад я его спросил "Слушай, дед, это ведь твоя любимая песня! Почему ты ее не поешь?", на что дед ответил "Да побойся бога, я эту песню всегда терпеть не мог".

Фото с доски почета, подписано Георгий Никитич Овчинников, сварщик. Примерно 1960-1962 год.

Со слов бабушки. То есть, дед мне это рассказывал, но я тогда маленький был. А бабушка все заново рассказала. И я вспомнил.

1949 год. Дед после танкового училища в Бершети попал в Австрию. "Покупатель" какой-то его приметил. Собирайся, танкист, поедешь к целебным источникам. И поехал дед через полстраны и пол восточной Европы к месту службы.

Ехать тогда долго было. Поездами, на перекладных. На попутках.

Приехал на место, в город Баден, устал очень. Зашел в казарму, скинул сапоги, упал на койку и заснул. Дед всегда был двужильный, я от него слова "устал" с роду не слышал, так что он, скорее всего, полумертвый туда добрался.

А в части были фронтовики, которых оставили служить после Победы.

И вот один из них заходит в казарму и видит спящего новичка. Пятки голые торчат. Беззащитные.

Старослужащий снял ремень и – бляхой с оттяжкой приложил. Н-на. Весело же.

Там боль такая, что электричеством простреливает от пяток до затылка. Позвоночник пылает, в глазах темно и искры.

Дед всегда был резкий, обид не спускал. Дед от боли подскочил. Старослужащий усмехается: наказал салагу. Будет знать. Не тут-то было. Дед со сна, не разбираясь, бросился на него, аки коршун и давай обидчика изничтожать. Кулаками. Со всей уральской рабоче-крестьянской основательностью. И плевать, что враг на голову выше.

В общем, прибежали солдаты с офицером, оттащили деда. Дед думает, – ну, все. Отлетался ясен сокол. Отгляделся на австрийские горы, на белоснежные вершины, на целебные источники… Пора посидеть на жердочке.

Вызывают его к командиру. Полковник, полная грудь орденов. Дед думает – э, сейчас меня на губу закатают, вон какой строгий. Или под трибунал. Струхнул немного, но вида не подает.

А полковник говорит: пойдешь в школу сержантов.

Дед оторопел: чего?

Полковник:

– Командиром тебя поставлю над этими варнаками. А то совсем распоясались, сладу нет.

Оказалось, в отделении деда одни фронтовики, сейчас с ними вообще никак не управиться, начальство ни во что не ставят, дисциплины ноль, пируют и барагозят ("выпивают и устраивают всяческие хулиганства", уральск.диалект). Сложно, в общем.

– В тебе, – говорит полковник. – Страха нету. Возьмешь их в ежовые рукавицы. А то я уже зае… устал очень. Согласен?

– Но…– это по-уральски "да".

И пошел дед в сержанты учиться.

Потом вернулся и командовал отделением. Тем самым. Сержант, командир танка Т-34-85. На старом фото очень смешно – дед маленький, в промасленном черном комбезе, а вокруг – рослые парни, на голову деда выше. Украинцы и один поляк. Дед говорил: я с хохлами служил. Ох и красавцы все, высокие, кровь с молоком. А поют как…