Леонид Резников - Агент ноль-ноль-хвост

– М-мда-у! – Ох уж мне эта кошачья жизнь! Так все время и тянет мяукнуть.

– Вениамин?

– Он самый, – отзываюсь тягуче, томно потягиваясь.

Голос у говорящего какой-то знакомый, но никак не могу признать, чей.

– Вас беспокоит Петр?

– Какой Петр? – удивляюсь я. У меня и Петра-то знакомого нет, все больше Димы да Леши.

–Это Петр, который ключник!

– Кто? – брови мои устремляются вверх. – Серый, ты? Кончай прикалываться. Чего тебе опять из-под меня надо?

– Нет, я никакой не Серый! – огрызается смартфон.

– Санек?

– Не угадали.

– Игореха! Это ведь ты?

– Кончайте придуриваться, Вениамин! – строго одергивает меня голос, и я начинаю узнавать знакомые интонации. А по спине сами собой шеренгами начинают маршировать мурашки. – Мне что, больше заняться нечем, как только с вами лясы точить? К тому же вы не представляете, как тяжело дозвониться! Понаплели там у себя неизвестно что.

– Это… действительно вы? – осторожно, все еще не веря своему уху, спрашиваю я.

– Нет, Пушкин, Александр Сергеевич! – рычит трубка в в ответ, совсем по живому вздрагивая в руке. – Конечно, я!

Убираю от уха смартфон и подношу к глазам. Номера нет, а вместо него надпись: «Он», – хотя и записи-то такой у меня в телефонной книге нет.

– Убедились? – спрашивает голос, когда я вновь подношу трубку к уху.

– В чем? – недоуменно спрашиваю я, проводя языком по вмиг пересохшим губам.

– Вы же на экран сейчас посмотрели?

– Ну?

– Баранки гну!

– Нет, почему вы себе позволяете?.. – взорвался я, но Петр, в личности которого у меня уже не осталось ни малейших сомнений, перебил меня.

– Молчите и слушайте: вы нам нужны!

– Радость-то какая, – пробормотал я, почувствовав, как засосало под ложечкой. – Сейчас побегу памперс менять.

– Нет, сейчас вы выйдите на балкон и прыгнете вниз, – очень серьезно сказал Петр.

– Че-го?!

– Вниз, говорю, прыгайте!

– Больше ничего не придумали?

– Поверьте, это самый безобидный вариант.

– По-вашему, проломить себе башку – безобидно? У вас там что, вообще крышу снесло?

– Могу предложить другие варианты, – проворковало в трубке, отчего мне становится совсем уж не по себе. – К примеру, на вас падает шкаф.

– К-какой шкаф? – переспрашиваю я, непроизвольно отодвигаясь от трехблочной стенки, напротив которой сижу на диване. Стенка тяжелая, капитальная, еще советских времен. Придавит, так уж точно не выберешься.

– Тот самый, на который вы сейчас посмотрели.

Стенка внезапно вздрогнула и начала крениться в мою сторону, но, словно передумав падать, вернулась на место. Я с ногами забрался на диван, затем на всякий случай перебрался на его покатую спинку.

– Убедились? Или вот еще: обрыв троса лифта, и вас находят на первом этаже; вы поскальзываетесь на лестнице, перила ломаются и… в общем тоже на первом этаже; вам на голову падает люстра…

– Какая еще люстра? – спрашиваю, косясь на потолок, где висит трехрожковая люстра, легкая и с виду совсем нестрашная. Хотя как огреет, конечно…

– Нет, не эта – другая, – поясняет голос в трубке, словно подглядывает за мной через неведомую мне систему видеонаблюдения. – В концертном зале. Вы же сегодня туда собирались?

– Да вы что, совсем спятили? –выкрикиваю я и вдруг взрываюсь: – Вы маньяк, а не Петр! Что вам вообще от меня надо? Я все уже отработал!

– Никто и не спорит, – спокойно соглашается Петр. – Вы справились на пять с плюсом.

– Но в чем же тогда дело?

– Дело в том, что нам опять понадобились ваши услуги! – восклицает Петр, явно пытаясь убедить, что тем самым облагодетельствовал меня.

– Да что же это такое! Можно подумать, окромя меня других людей нет! Я категорически отказываюсь! Можете давить шкафами, заваливать перилами, припечатывать лифтами и…

– У меня есть сведения, что вы машину прикупили, и я вот подумал…

– Нет, только не машину! – порывисто вскакиваю я с дивана. – Это святое!

– Так что вы решили? – переспрашивает смартфон, нетерпеливо ерзая в ладони.

– Не знаю, это так неожиданно…

– Кончайте ломаться, как барышня, Вениамин!

– Я не ломаюсь. Я думаю.

– Думайте поскорее!

– Не давите на меня! А что за работа?

– Это нетелефонный разговор.

– Само собой! И для того, чтобы пообщаться с вами, я обязательно должен свернуть себе шею.

– Не все так печально. Пара растяжений и легкое сотрясение мозга.

– Для вас это, разумеется, пустяки? – уточняю я, но уже понимаю, что отвертеться не получится. Пустое это дело, спорить с высшей силой или провидением – называйте как хотите.