Леонид Резников - Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Вот гад! – возмутился Максим, закипая. – Моя рубашка от Гуччи!

– Но шеф, – влез Ахмед, выглядывая из-за шкафа с химической утварью, – вы ведь говорили, будто она от какого-то Кардана?

– Один хрен! – отмахнулся Максим и, сделав пару шагов вперед, схватил колдуна за грудки и без видимых усилий приподнял над полом. – Ты чё творишь, гад? Я тебя спрашиваю, хорек ты магрибский! Ты знаешь, сколько она стоит, рыло твое бесстыжее? Знаешь, я спрашиваю?!

Максим тряс колдуна так, что у того клацали оставшиеся зубы и болтались худые ноги. Ко всему прочему Абаназар, растеряв все свое напускное величие, верещал свиньей, безуспешно пытаясь высвободиться из крепких пальцев молодого человека.

– С-сволочь очалмованая, да я тебя!..

Максим размахнулся и швырнул колдуна на стол. Абаназар проехал по нему, сметая стеклянную посуду со всей своей алхимией, и сполз с другой стороны на пол. Его тут же по уши засыпало осколками, от которых колдун лишь прикрывался руками, ловя ртом воздух, – ему стало плохо с сердцем.

– Что вы натворили, шеф! – выскочил из-за шкафа Ахмед. – Бежим, быстрее!

– А что такое? – непонимающе уставился на него Максим.

– Уй-юй! Сейчас здесь все рванет, – схватился за голову бывший разбойник. – Смотрите, уже дымится!

– Где?

И действительно, волшебные снадобья смешались на столе, и кое-где из луж на столе вился слабый дымок. Добротный деревянный стол начинало коробить, столешница чернела и занималась, показались первые робкие язычки пламени. И вдруг прогремел взрыв. Максима с Ахмедом отбросило назад – одного в окно, а другого в дверь. Глинобитный дом, словно в замедленной съемке, дрогнул, пересчитав собственные кирпичи, сквозь зазоры которых выплеснулось оранжевое пламя, и взлетел на воздух. Второй ударной волной Максима, силящегося подняться на непослушных руках, бросило на стену забора и неслабо приложил о него затылком.

Когда Максим пришел в себя, все уже закончилось. Дома не было, а на его месте зияла глубокая черная воронка. Сухое дерево повалило, ободрав с него кору и обломав ветви и не очень толстые сучья. Забор на удивление устоял, хотя казался сложенным кое-как. Но вот ни колдуна, ни Ахмеда видно не было.

Максим с трудом поднялся на ноги и приблизился к яме, покачиваясь, поглаживая приличную ноющую шишку на затылке и спотыкаясь об остатки кирпичей. В яме совершенно ничего не было видно. Либо яма вышла слишком глубокой, либо сгустившаяся темнота не позволяла ничего толком разглядеть. Максим огляделся и крикнул:

– Ахмед! Ты где? Слышь, Ахмед!

– Тут я! – донесся откуда-то гулкий, сдобренный эхо голос.

– Кончай в прятки играть. И без тебя башка болит, – пожаловался Максим.

– Я ни во что не играю, шеф, – даже хрюкнул от обиды Ахмед. – Я в колодце.

Максим только головой покачал и вышел в сорванную с петель калитку. Приблизившись к черному зеву колодца, Максим оперся на обод руками и заглянул вниз, но в колодце, как и в яме, тоже ничего толком разглядеть не удалось.

– Где ты, я тебя не вижу? – крикнул в темноту Максим.

– Да тут я, тут. Я вижу вас, шеф! – донеслось из глубины.

– Рад за тебя. Но какого лешего ты залез в колодец?

– Я никуда не залезал. Меня сюда забросило.

– И как же я тебя вытащу?

– А вы веревку в доме возьмите, – подсказал сообразительный Ахмед.

– Нету! – крикнул в ответ Максим.

– Чего, веревки?

– Дома нету. И веревки соответственно.

Ахмед на этот раз ничего не ответил. Возможно, сильно расстроился, поскольку из колодца донеслось натужное сопение.

– Вот же гадство, и лампы никакой нет. Ни шайтана не видно! Постой, я попробую развести костер – тут угольки тлеют. Только не уходи никуда, слышишь?

– Это вы так пошутили? – грустно спросил Ахмед.

– Ох, извини, Ахмед. У меня голова что-то с трудом варит.

Побродив по двору, Максим насобирал угольков, сгреб их в кучку, укрыл сухими ветками и принялся раздувать. Вскоре вовсю запылал небольшой костер. Максим взял одну из горящих веток и вернулся к колодцу. Огонь разогнал тьму, и в зыбком отсвете пламени Максим увидел сидящего по пояс в воде, клацающего от холода зубами Ахмеда. До него было каких-то метра три.

– Шеф! – обрадовался тот, прекратив дрожать и стучать зубами. Он вскочил на ноги и заметался по дну узкого колодца.

– Ахмед, ну неужели ты сам не мог выбраться? – вздохнул Максим, опуская в колодец руку. – Тут и ребенок вылезет.

– Я не подумал, шеф! Я совсем забыл, что колодец неглубокий. – Ахмед подпрыгнул, ухватился за руку Максима, и тот помог ему выбраться наружу. – Уф-ф, спасибо, шеф! Я никогда не забуду, как много вы для меня сделали! – пробормотал Ахмед, переваливаясь без сил через обод колодца.