– Ты мне жизнь спас, так что можешь называть меня Настя, – миролюбиво проворковала коза.
– Да не тебя, а себя спасал, – задумчиво сказал Иван, – хотя немножко и тебя… Настя.
– Значит, дружба? Расскажи мне о себе. Ведь так хочется знать, кто мой отважный спаситель и герой, – сказала коза, выждав, пока Иван заворачивал голову зверя в окровавленную рубаху.
Слово «дружба» распахнуло Ванькино сердце настежь, и он рассказал ей вкратце историю своей недолгой жизни, утаив лишь несколько неприглядных сюжетов.
– Вот, пожалуй, и все. А теперь мне поведай, кто ты и откуда, и зачем в нашем лесу волков гоняешь? – спросил Иван, глядя в игривую синь козьих глаз.
– Смеркается уже. Надо отсюда уходить, а то не ровен час стая волков набежит, почуяв свежую кровь, – вздохнув, проронила коза.
– И то правда. Пойдем к дому, там и поговорим. И жрать хочется, словно три дня не ел.
Закинув куль с волчьей головой за спину, Иван пошел тропкой к дому, а за ним следом новая подружка – коза Настенька.
– Я тебе в сенях соломки постелю. Ты чем питаешься обычно? – с легкой заботой спросил Ванька.
– Морковь, капуста, свекла, кабачки, салаты разные, ну и так, что под ноги попадет, – то ли в шутку, то ли серьезно сказала Настя, – еще люблю яблоки и виноград, да и от клубники с малиной не откажусь. Грибы пойдут, но не всякие, а только съедобные.
– Виноград – это что?
– Представь гроздь смородины, только раз в десять больше, – это и будет виноград, правда, косточками плеваться надоедает, но зато вкусно и полезно.
– И где же ты его кушала?
– Ох, далеко! Я тебе потом расскажу.
– Ты мне только не ври, я к вранью строг, – сказал Иван, открывая дверь в избу.
Накидав в себя каши с тыквой и запив смородинным морсом, Ванька принес со двора в сени соломы и устроил для козы лежанку. Затем сходил в горенку и вернулся с миской капусты и моркови.
– Поешь на, только вот винограда у меня нет, не обессудь.
Пока коза хрупала из миски овощи, юноша внимательно разглядывал ее. Он ловил себя на мысли, что впервые видит такое совершенное животное, хотя коз повидал немало. Первое, что удивляло, – это невероятной белизны шерсть, которая длинными кудряшками обрамляла тело козы, оставляя открытыми лишь ее стройные ноги. Ивана не покидало ощущение, что коза накинула на себя дорогую шубку и готова в любой момент ее сбросить, оставшись в неглиже. Еще Ивана поражали неземные миндалевидные глаза – лазурные и бездонные, как синь небес. Они завораживали своим блеском и загадочностью. Серебристые локоны, свисающие с холки, обрамляли красивую мордочку с игривой челкой на лбу. И вообще, экстерьер козы был настолько совершенен, что вызывал сомнение в происхождении этой особи от козьего рода.
– Ну что, наелась? – спросил Ванька, когда коза отошла от миски и стала располагаться на соломенной лежанке.
– Скудненько, но питательно, – вяло произнесла Настя.
– И где ж тебя к таким разносолам пристрастили? У нас козы травой питаются, – ухмыльнулся Иван.
Тут дверь в сени распахнулась, и на пороге появилась Авдотья. Ванька подскочил к матери и взволнованно запричитал:
– Ма, ты только не волнуйся. На нас напал волк и пришлось его чуть-чуть убить. Вообще-то не чуть, а совсем, ну короче, ты понимаешь. Это коза Настя. Она будет жить у нас…
– Здравствуйте, мама Дуня! – Настя поднялась и сделала что-то типа козьего реверанса.
У Авдотьи подкосились ноги, и она ухватилась за притолоку, чтобы не упасть.
– Коза говорящая? – выдохнула Авдотья.
– Не просто говорящая, а так наплетет, что и толмач не сразу разберет, – ответил Ваня.
– Да вы, мама, не беспокойтесь. Умение говорить – мой единственный недостаток, а так я просто само совершенство, – попыталась Настя успокоить Авдотью.
Само собой, фраза козы добила добрую женщину. Авдотья бочком по стене прошла к двери в горницу и прошмыгнула туда, крепко захлопнув. Потом послышался ее надрывный голос:
– Ваня, ты дверь-то полешком припри, а то я не усну с перепугу.
– Ладно, спи спокойно. Я тебя посторожу, – ободрительно крикнул Иван.
– Что это она так напугалась? Я же коза, а не тать какой-нибудь, – задумалась вслух Настя.
– Старикам трудно объяснить, что времена меняются. Говорят, в прошлом петухи шепотом кукарекали, – пошутил Ванька и вздохнул, – ничего, привыкнет мать к твоей болтовне. Вы еще на завалинке ворковать по вечерам будете.
– Старикам? Она же у тебя еще молодуха, – возмутилась Настя.
Читать дальше