Ирина Корсакова - Истории, которых не было

– Куришь?

Отрицательно мотает головой, тут же вытягивает из кармана курточки распечатанную пачку Vok, сует в рот невесомую сигаретку и выжидательно смотрит. Ясно, привычка к мужскому вниманию неистребима у некоторых девушек, даже, после смерти. Можно бросить ей зажигалку, но мне всегда казалось, что в прикуривании сигареты от сигареты есть что-то интимное, почти непристойное, а это, как раз то, что нам сейчас нужно. Присаживаюсь на корточки метрах в полутора, чтобы не напугать неосторожным движением. А руки у неё (красивые, но крупноваты для её росточка) совсем не трясутся, надо же! И затягивается без захлёба, медленно, глубоко и с удовольствием. Неужели звук родной речи явился таким мощным транквилизатором?

– Дина, – голос её прозвучал так хрипло и резко, что сама она подпрыгнула от неожиданности, хотя это и не слишком удобно делать из положения «сидя на заднице».

– Вот и славненько. Мою двоюродную сестренку звали Дина, а мама, моя тетя, называла её Динь-динь, смешно, правда?

– Почему звали, она умерла?

Ох, ёлки! Ну, и вопросик сходу. Неужели, она не помнит? Озираюсь, как пятилетняя деревенская девочка в метро. Перлита погружена в процесс поглощения чернющего кофе, Раймо гнусно ухмыляется, Бохай готовится к работе – сосёт пустышки. На него Дина с ужасом щурит близорукие, по-видимому, глаза.

– Нет, жива она. Так сказалось, знаешь, не видел очень давно.

– А-а-а…

Девочка сразу потеряла интерес к этой теме и, слава Богу, успеется ещё. Но что же, ради всего святого, она себе придумала по поводу происходящего. Обычно люди помнят, оттого-то и истерики.

– Йорда, спроси, откуда она. Я в России много где побывал. Может, общих знакомых вспомним, мало ли…

Наш толстяк даже думает коряво, хорошо, если без грамматических ошибок.

– Иди ты, Раймо. Где ты там бывал, дальше приграничного русского кабака?

– Хо! А может, она тоже, это… в кабаках… Ху-хо!

Я молча запустил в него засаленным голенищем от ботфорта.

– Что там ухает этот филин, – неприязненно осведомилась быстро приходящая в себя Дина, – он финн что ли?

– Да, финн. А ты совсем не поняла, что он сказал?

– Не-е, я по-фински знаю только: «Тере» и «юст дансе»

– Здравствуй, здравствуй, куколка. Ну, я же говорил, – оживился счастливый носитель языка.

Динка прикусила сигарету зубами, как папиросу с бумажным мундштуком. Нет, не похожа она на проститутку. Видел я их всяких, от дорогих римских шлюх для богатых туристов из Америки, до бездомных пацанок, зарабатывающих на пирожок и дозу. Не похожа!

– Не люблю финнов, – цедит, не выпуская сигареты, – Бухают, блюют и язык – дерьмо непонятное.

Непонятное… хуже всего вот это слово «Непонятное». Что делать, что делать? А почему, собственно я должен что-то делать? Пусть приемщики забирают обратно и занимаются, как положено. И хрен им вместо премии, эксперимент не удался, всем по шапке и пахать, пахать, пахать.

– Не смотри на меня несчастными глазами, Джорданари! Никто тебя ни к чему не принуждает, потому и освободить никто ни от чего не может. Уж я – точно. И понимаю не больше твоего, поверь.

– Конечно, – огрызаюсь, – Никто не понимает, а затычкой в каждой бочке у нас я. Погадала бы, хоть, на кофейной гуще.

Бохай залился смехом, так что одна пустышка вывалилась из беззубого слюнявого рта.

– Почему они все время смеются, – в голосе Дины опять зазвучали истерические нотки, – И как ты с ними разговариваешь, ты что – полиглот?

Она, на редкость, быстро заводится и успокаивается. Хорошо это или плохо?

– Я не полиглот. Мы тут все друг друга понимаем. Это не так просто… Давай сходим в столовую, перекусим, поговорим. Это не далеко на восьмом этаже. Я попытаюсь тебе все объяснить.

– Хорошо, только я уже все поняла, кроме, пожалуй, иностранных языков.

Бохай выронил вторую пустышку, Перлита выпустила дым через ноздри, Раймо был слишком занят своим пробором. Ситуацию несколько разрядил Поль, ввинтившийся в дверной проем в новом гриме, с кульком свежей выпечки в руках.

– Ой, я Вас помню!!!

От девического визга (а вовсе не от каких-то убогих дудок) рухнули когда-то стены Иерихона.

– Да, да, да! Она угадала! Я – Красная шапочка из сказок Шарля Перо, несу пирожки своей бабушке. Хочешь парочку, пока эти волки не слопали их вместе со мной?

– Пирожки не пирожки, а уколы вы моей бабушке делать приходили, – улыбается, почти по-настоящему, – я от Вас еще под кровать пряталась. Ну, баба Люся, а я – Динька, помните?