Андромеда Васечкина - Горький привкус любви

Алена чувствуя как голова начинает кружится, судорожно хватанула ртом воздух. Ей почему-то казалось, что это все дурной сон, что все это происходит не с ней.

– Это… это какая-то шутка? – пролепетала она, бледнея с каждой секундой все больше и больше.

А как же то прекрасное кольцо? Разве он не собирался подарить его ей сегодня вечером, делая предложение руки и сердца? И тут сердце предательски пронзил ледяной осколок этих льдисто-голубых глаз. Нет. Нет, нет и еще раз нет, мелькнула догадка, раня еще сильнее. Это кольцо предназначалось не ей. А кому? Кому тогда? Еще одна болезненная догадка пронзила сердце навылет: Жеке.

– Ален, я разве похож на шутника? – вскинул светлую бровь парень.

– Нет, – чуть слышно прошептала девушка, чувствуя, что близка к обмороку, но старалась держаться из последних сил.

– Ну так давай, шевелись, собирай свои вещи, и на выход, – кивнул он равнодушно в сторону двери.

– Но, Виталик, как же так? – судорожно всхлипнула она, силясь не разрыдаться, иначе он просто вышвырнет ее в том что сейчас на ней есть, а вещи покидает с балкона.

– Прости, малыш, но ты мне надоела, – проговорил парень, пожимая плечами. – Причем уже давно… да и матери ты никогда не нравилась, а тут так кстати компания отца собирается сливаться с компанией отца Жеки, и, мы с ней решили, что нам лучше быть вместе… любовь-морковь и немного бизнеса.

– Но… но ты же говорил что любишь меня! – не сдержалась Алена, не в силах вынести такого предательства. – Ты же говорил…

– Ну, говорил, – не отрицал тот, все так же равнодушно пожимая плечами. – А ты и поверила… дура.

Дура и есть, дура, дура… слезы градом покатились по щекам, в глазах потемнело, и она зажимая себе рот рукой, чтобы не заорать, до боли прикусила себе ладонь, чтобы не потерять сознание.

– Ладно, – вздохнул Виталий, взглянув на часы в золотом корпусе. – Я пошел, сейчас придет домработница, проследит чтобы ты собрала свое шмотье, не прихватив чужого, приберет все здесь, а вечером я привезу в гнездышко Женю…

– Я жду ребенка! – выпалила Алена, цепляясь за соломинку, в надежде, что хоть это растопит лед в сердце расчетливого красавца, но увы, чуда не произошло.

– О, – вскинул тот брови и полез в карман, вытащив бумажник, он бросил на стол купюру в пять тысяч. – Сдачи не надо.

Алена смотрела на деньги, на бросившего их парня, легкой походкой покидающего гостиную, и тут уже спасительная темнота накрыла ее с головой словно одеялом. Она потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, то Виталия в квартире не было, зато появилась домработница, дородная женщина лет сорока пяти с густо размалеванными губами, туго обтянутая словно гусеница форменным платьем и ниткой ярких бус на короткой шее. Она шумно топая передвигалась по гостиной, протирала мебель, поливала цветы, и вытряхивала старательно меховые коврики.

– О, проснулась наконец, – недовольно поджимая толстые губы проговорила она, заметив, что Алена пришла в себя. – Давай, поднимайся, вещи я твои уже собрала.

Алена равнодушным взглядом скользнула по Инне Викторовне, хм, надо же как заговорила, подумала она, да с таким пренебрежением, а ведь еще вчера толстуха юлила и лебезила перед ней, выпрашивая лишний выходной день, чтобы съездить на свою малую родину, навестить мать и дочь.

– А мы разве с вами уже на ты? – спросила Алена чуть приподняв тонкую темную бровь. – Что-то я не припомню такого.

– Пф, – повела очами с явно наращенными ресницами Инна Викторовна, яростно взбивая диванную подушку. – С чегой-то я теперь должна перед тобой плясать-то? Чай ты мне более не хозяйка… тут таких хозяек, как ты, десятками водилось. Давай, переодевайся в что-нибудь удобное, и на выход, вещички уже собранные в прихожке дожидаются, такси могу еще вызвать, если надо.

– Не надо, – огрызнулась Алена, понимая, что это не вежливо, конечно, но с такой хамкой только по-хамски и получается разговаривать.

– Ну, не надо, так не надо, – ответила та, хватаясь за пылесос. – Мое дело предложить.

Алена бросила взгляд на стол, пятитысячную купюру как ветром сдуло.

– Инна Викторовна, на столе лежали деньги, вы случайно их не трогали? – спросила она, понимая, что женщина пользуясь случаем просто украла их.

– Какие еще деньги? – побагровела та, выключая пылесос и воинственно вставляя вперед подбородок, подбоченилась. – Я сроду копейки чужой не брала!

– Ну-ну, я это замечала, когда вы возвращали сдачу с покупок продуктов, – холодно заметила Алена, и с гордо поднятой головой покинула гостиную, оставляя домработницу стоять с широко раскрытым ртом и выпученными глазами.