Ирина Коняева - Уровень ненависти - сосед

Накрутив себя до здоровой злости, улыбалась пуще прежнего и, надеюсь, выглядела не растоптанной и проигравшей, а уверенной в себе молодой девушкой, у которой всё ещё впереди. Но режим «милая фиалка» не включился и напоследок, за день до увольнения, не отказала себе в удовольствии сделать гадость – сердцу радость.

Я не специально, оно само! Правда, само.

Возможно, конечно, согрешило подсознание, уж больно я была обижена на руководительницу. Но, что сделано, то сделано.

Кира Алексеевна имела неосторожность заболеть за пару дней до важной встречи, чувствовала себя плохо, как–никак гайморит – это не простое ОРВИ, таблеткой парацетамола временно не спасёшься.

Илоны в офисе не было и я, совершенно непреднамеренно (да, да, я настаиваю, что это всё – совершеннейшая случайность!) оговорилась, когда созванивалась с партнёрами нашей ненаглядной компании. Трубку взяла не секретарь, а сам руководитель – напористый и жёсткий в достаточной степени, чтобы я смешалась и повела себя глупо. Говорю же: не виноватая я, он сам!

– К сожалению, Кира Алексеевна не сможет присутствовать…

– Мы не можем перенести встречу, – настаивал директор дружественной компании, – как вы знаете, дата согласовывалась заблаговременно, прилетят представители заказчика…

– Сергей Сергеевич, у Киры Алексеевны нет возможности высидеть длительные переговоры, у неё геморрой, она себя плохо чувствует, – тарахтела я, не сообразив, что собеседник не просто так кашлянул. – От нашей компании обязательно будет представитель, но мы ещё не определились, кто конкретно.

– Я вас услышал. Кире Алексеевне, – мужчина повторно прочистил горло коротким кашлем, – здоровья. Как только примете решение о замене, сообщите, пожалуйста, моему секретарю, мы организуем встречу–знакомство, пусть даже и в два часа ночи, чтобы на итоговых переговорах не упустить контракт. Мы должны действовать слаженно и профессионально. Как обычно, впрочем.

Голос мужчины звучал странно. И эти его покашливания не на шутку смущали.

– Да, конечно, Сергей Сергеевич, – договаривала я уже, понимая, что ляпнула что–то не то. И зачем упомянула про гайморит, всё–таки это не очень по–деловому.

В общем, хорошо, что запись об увольнении уже значилась в моей трудовой. Мало ли. Так спокойнее. И ещё лучше – что об оговорке я узнала несколько позднее – когда снова перепутала названия заболеваний в разговоре с подругой, до этого же спокойно общалась и с коллегами, и с Кирой Алексеевной, и с деловыми партнерами.

Да так ей и надо!

Злорадствовала на эту тему, как вы поняли, я значительно позднее, а мерзкий день всё не заканчивался и никак не улучшался. И даже возвращение домой не спасло. Если не сказать: ухудшило ситуацию.

Ни о чём не подозревая и мечтая о тихом–спокойном вечере, повернула ключ в замке. Дом встретил привычным уютом и запахом строительных материалов. Ладно, про уют – это я сильно преувеличила. Белые стены, даже не окрашенные, ламинат, натяжные потолки и обои на стёклах вместо жалюзи – вот и весь современный дизайн. Чересчур лофт или чрезмерный минимализм, если говорить новомодным языком. Зато своё!

Ну и запах! Взвесь от штукатурки, не самая дорогая краска, только собранная мебель… Производственные запахи причудливо смешивались с постиранными с огромным количеством ополаскивателя с ароматом «морские минералы» тканями. Проветривание отчего–то совершенно не помогало. Видимо, что–то я делала не так.

Но и этот запах был своим. Приятным. Благословенным.

Квартиру мне купили родители и бабуля. Однокомнатная студия в хорошем пятиэтажном доме из красного кирпича, но без ремонта и даже без внутренних перегородок. Разумеется, старшие родственники не рассчитывали, что я сбегу в бетонно–кирпичную коробку как только в доме появится вода и электричество, думали, кровиночка, как порядочная (ну–ну), поживет с ними, а они тем временем доведут до ума квартиру.

Но кто в здравом уме, будучи студенткой последнего курса, откажется от самостоятельности и возможности приглашать друзей в гости? Да, квартирка больше напоминала подвал, зато в ней смело можно было дебоширить! Ломать и портить там было нечего. Да и есть периодически – тоже. Так что гости с пакетом пельменей или сублимированной лапшой ценились на вес золота и приглашались пачками!

Конечно, спустя некоторое время подъезд заселили не столь поспешные соседи, пришлось вести себя тихо и скромно. Да и родители, не без помощи той же бабули, потихоньку заработали на минимальный ремонт, а после выпуска и я подключилась со своей зарплатой. Так что сейчас моя холостяцкая берлога выглядит куда приличнее. Только шумных гостей я уже не вожу. Соседки лютуют.