Ирина Коняева - Уровень ненависти - сосед

Флаг ей в руки. А мне пора за премией.

– Прощайте!

Какое неожиданное увольнение. Радостное.

Только сейчас я в полной мере осознала, до чего же давила на меня и эта работа, и начальница в лице Киры Алексеевны. И коллектив, с виду добрый и милый, а по факту – страшно охочий до сплетен и свежего мяса.

Прощайте, не–друзья!

Здравствуйте, мои драгоценные нежданные пятьдесят тысяч очков свободы и опыта.

Жизнь прекрасна.

Я испытывала чистое и незамутнённое чувство – счастье!

Надеюсь, хватит до вечера.

. Вы вместе?

Когда–то давно, ещё будучи студенткой, я подглядела у одногруппницы баланс банковского счёта в телефоне. Случайно. Просто стояла рядом. И там была по тем временам невиданная сумма – семьдесят четыре тысячи. Помню, я даже загадала желание, чтобы и у меня когда–нибудь появилась такая неровная, но по–своему красивая (а по–моему – тем более!) сумма.

И вот, пожалуйста.

Не бойтесь своих желаний, они сбываются!

В нашем регионе без крутых связей сразу после выпуска столько не получают. Даже при увольнении.

Кроме того, мне ещё выдали конвертик. Оказывается, традиция компании. Называется «на дорожку». Его я решила открыть дома, но что–то мне подсказывало, что и там лежит денежка.

Грубо говоря, у меня было целых три месяца, чтобы найти новую работу. Запас прочности в наличии. А если экономить, может, и все четыре. Можно вдумчиво и неспешно рассмотреть варианты, походить по собеседованиям и определиться с дальнейшими целями.

Если бы мне удалось быстро найти работу!

Я мечтательно вздохнула. С небес на землю спускаться решительно не хотелось, но устраивалась к Кире Алексеевне я не так давно, потому хорошо помнила, как тыкалась–мыкалась по собеседованиям после окончание университета. И как радовалась возможности пристроиться на любую должность в относительно приличную компанию.

Бабуля настаивала, что выбирать нужно по уму и обязательно с белой зарплатой. Объясняла, что порядочным девушкам надо уходить в декрет, имея копеечку за душой, так как на большинство мужчин надеяться нельзя. Мало ли что.

О декрете я пока и думать не думала, но рациональное звено в бабулиных словах как всегда присутствовало. Да и не лезла она с бестолковыми советами, рекомендовала то, до чего, поразмыслив, дошла бы любая здравомыслящая барышня моих лет. Другое дело, что в любви о здравомыслии забывают все. Или почти все.

Какая в любви я никто ещё не знал. Бабуля почему–то очень переживала на этот счёт. Если вспомнить бесконечные семейные сравнения, то я пошла в неё. Видимо, есть причина опасаться. Жаль, личная жизнь бабули – за семью печатями. А, может, и хорошо, что так сложилось. Кто его знает, что там за страсти бушевали.

Отчего–то вспомнился сосед. Интересно, какой он в любви? И вообще, какой человек? С виду он и симпатичный, и умный. Но есть подозрение, что вредный.

– Жадина, вот он кто, – выдала вслух.

Подъездное эхо гулко вторило моим обиженным словам.

– Вы о ком? – донеслось сверху и я испуганно дёрнулась. Не ожидала увидеть среди бела дня кого–то из соседей, а уж Андрея тем более.

Он стоял в строгом деловом костюме, чёрном, но в такую тоненькую белую полоску, что тот казался серым, и кипенно–белой рубашке, подчёркивающей смуглую от загара кожу. Хорош чертяка! ПрЫнц с картинки.

– Э–э–э. О вас.

Да ну что такое? Ну почему, почему мама не отрезала мне язык как обещала, когда я ругнулась при ней нехорошим словом? Сейчас бы немота пригодилась как никогда. Уж лучше, чем расписаться в собственной умственной неполноценности!

– Да вы что? – Андрей изогнул тёмные брови и картинно приложил руку к груди. – Я не такой! И мне совсем не было жаль того кофе, что вы нагло увели утром в кафе. Тем более, Мария быстро приготовила новый, ещё и конфету выдала за моральный ущерб. Что там у вас случилось, что пришлось заниматься хищением в особо вкусных размерах?

Мужчина коротко хохотнул, и я расслабилась. Хорошо, когда хотя бы один из собеседников знает толк в тактичности и умеет вовремя перевести разговор. Мне такому ещё учиться и учиться.

«Ты бы, Катя, сперва научилась вести этот разговор, не то, чтобы переводить!» – съехидничало моё второе я. Контраргументов не нашлось, пришлось покорно согласиться с внутренним голосом. Что есть, то есть.

– Извините, пожалуйста. Мне очень неловко.

Браво, Катрин! Полный раскаяния голос. Извиняющиеся нотки. Искренность на лице. Умничка. Прогресс налицо.