Соня Смехова - Любовь под маской

Партнёр настолько умело вёл в танце, что ей ничего не оставалось, как следовать ему. Перед глазами кружился потолок, лампы, звезда на ёлке.

Но стоило ей чуть опустить глаза, как она натыкалась на внимательный взгляд синих глаз. Она смотрела, не отрываясь, словно хотела в них прочитать свою судьбу. Бедное сердечко стучалось в грудную клетку, всё быстрее и быстрее перегоняя кровь по венам.

Вся она, от макушки и до кончиков пальцев на ногах, была подчинена этому взгляду.

Голова закружилась, как в детстве на карусели. И ей стало казаться, что она падает. Интуитивно она крепко вцепилась в парня, прижавшись к нему всем телом.

Его руки сомкнулись у неё на спине. Она почувствовала его тёплое дыхание на своём ушке:

– Ты чего испугалась? Или я тебя так закрутил.

Она не слышала больше музыки. Только удары своего сердца. Только шёпот, запускающий сенсоры. Руки похолодели. Стало покалывать кончики пальцев , как после мороза.

Ей бы голову поднять, да не может. Уткнулась ему лбом в грудь.

– Ты чего, мышка-малышка испугалась. – губы настолько близко, кто она чувствует их касание к своей коже. – Пойдём, передохнёшь. Тебе не идут эти духи. Тебе бы пошли другие. С более глубоким ароматом.

Он, поддерживая её за талию, повёл. Она шла послушно, словно марионетка, которую за верёвочки дёргает кукольник. Она не видела, куда идёт.

– Шампанское будешь? – спросил он всё тем же интимным шёпотом.

Кивнула, то ли соглашаясь, то ли отрицая, кивнула, лишь бы ответить.

Он понял её жест по-своему. Взял с подноса бокал, подал своей спутнице, второй взял себе.

– Заплати, потом отдам, – услышала она его голос, который звучал по-другому: повелительно.

Ей хотелось обернуться, но не посмела. Так и шла, прижатая к мужскому боку. Впитывала в себя аромат его разгорячённого тела. И от этого запаха с ней творилось непонятное.

Потянуло поясницу. Но это была другая боль: сладкая, тягучая. Она плавно перетекла со спины вниз живота, где уютно расположилась. К этой сладкой боли присоединилась душа.

Они остановились. Это был полутёмный уголок на задворках актового зала. Молодой человек подвёл её к окну. Встал спиной к улице. Опёрся о подоконник. Широко раздвинул ноги. Притянул к себе девушку одной рукой. Во второй он держал шампанское.

– Мышка-малышка, ты уже пришла в себя.

– Да, то есть нет, то есть… – она оглянулась, осмотрела помещение.

Это был небольшой кабинет, в котором обычно хранилась музыкальная аппаратура. Та самая, на которой сейчас играла группа.

Сердце тихонько ёкнуло, когда девушка осознала, что она со старшекурсником в тёмной комнате. По коже пробежал мороз, отчего она передёрнула плечами.

– Замёрзла? Иди ко мне, я согрею.

Сейчас, когда она не видела его глаз, ей вдруг стало страшно. А что, если он… И в мозгу со скоростью света понеслись страшилки одна ужаснее другой. Нет, только не это. Мозг кричал: «Караул!» Но ноги неожиданно стали ватными.

– Да-авай выпьем ша-ампанское. – проговорила Люба, пытаясь отвлечь молодого человека, который разглядывал её в лунном свете.

Ему свет падал со спины. В итоге девушка была хорошо освещена, а вот молодой человек оставался в тени.

– Давай, на брудершафт. – он согнул свою руку в локте, поднёс свой бокал ко рту. – Ну, чего ты? Неужели боишься?

– Нет, – она не узнала собственный голос. Прокашлялась. Повторила то же самое басом.

Мужчина рассмеялся.

– Ты такая смешная, отважная мышка-малышка. Ну, смелее. Я тебя не съем. Веришь, я не питаюсь молоденькими девушками.

– Можно подумать, бывают старенькие девушки. – она вспомнила, как учительница по литературе ей подчеркнула красной жирной чертой словосочетание: «Молоденькая девушка». И сейчас ухватилась за это воспоминание как за спасительную соломинку.

– Пьём или будем ждать, пока оно у нас закипит? Или трусишь?

– Вот ещё, – как можно бодрее ответила Люба, поддавшись на провокацию.

Холодный щекочущий напиток приятно спустился по пищеводу. Девушка хотела отстраниться, но парень уже успел убрать поставить свой бокал на подоконник.

– Э, нет, после брудершафта полагается поцеловаться.

И он привлёк девушку к себе. Приподнял слегка подбородок. Осторожно коснулся её губ. Нежно прошёлся по ним языком, словно слизывал оставшиеся капли шампанского. Потом их раздвинул. Он ласкал её рот, как бы прося разрешения на вторжение. Робкие касания сводили с ума трепетное девичье сердце. Глаза закрывались. А в мозгу играл вальс цветов.