Александр Филичкин - Бурная молодость Жени Степанова

Женя всё так и сделал. Сначала гордая псина с пренебреженьем смотрела на молодого бойца. Однако, как говориться: – Голодная собака кости грызёт, а человек за еду идёт камни долбить.

Так что, к концу вторых суток, пёс очень нехотя, стал выполнять все приказы солдата. Ещё через день, он проголодался настолько, что вышел в наряд вместе с новым хозяином. В первый раз в жизни, Женя оказался на рубеже СССР. Он с большим интересом крутил головой. Всё ему было в новинку.

За 19 лет до призыва

Третьего февраля 1947 года, у Моти Савченко, жены Гриши Степанова, приблизился срок для рождения первенца. Ранним утром, ещё до рассвета, она тяжёло поднялась с широкой кровати. Подошла к большой лавке, стоящей у русской печи. Разбудила любимого мужа и тихо сказала: – Пора ехать в роддом.

Двадцатисемилетний супруг мгновенно, словно на фронте, проснулся. Молодой человек засуетился и заметно занервничал. Он вскочил на холодный, некрашеный пол, и быстро, по-солдатски, оделся.

Стараясь не выпустить из комнаты много тепла, парень открыл прочную дверь и выскочил в холодные сени. Он шагнул к наружной стене просторной избы. Сдвинул щеколду и распахнул тяжёлую створку, обитую старой немецкой шинелью. В открытый проём ворвались буйные массы морозного воздуха. Они закружились густым белым облаком.

Парень выбежал из пятистенка. Выпавший за ночь, снежок громко скрипел под подошвами. Выдыхаемый пар, кружился большими клубами и превращался в миллионы мельчайших кристалликов. Они тихо шуршали над головой человека.

Заслышав чьи-то шаги, из прочной будки выкатился тёмный лохматый клубок. Это был пёс ростом с барана. Увидев хозяина, зверь радостно взвизгнул и завилял длинным пушистым хвостом.

Не обращая внимания на скакавшего рядом Полкана, Григорий отпер ворота, сколоченные из горбыля. Вошёл в тёмень конюшни и, не видя со света ни зги, привычно направился к стойлу.

Парень вывёл кобылу к саням, стоявшим возле сарая. Надел ей на шею хомут и сноровисто впряг в небольшую повозку. Закончив возиться с покладистой Зорькой, он направился к лестнице, приставленной к щелястой стене.

Забрался на большой сеновал, устроенный над низкой конюшней. Взял охапку сухой пахучей травы. Скинул её на промёрзшую землю и ловко спустился назад. Притащил сено к пустым розвальням и уложил ровно столько, сколько в них поместилось.

Всё остальное, отнёс к стойлам животных. Услышав шорох иссохших стеблей, Бурёнка немедля взбодрилась. Сунула морду меж тонких жердей прочной кормушки и стала жевать свежий корм. Овцы не отставали от огромной соседки.

Парень взял из сеней огромное одеяло, сшитое из нескольких сыромятных овчин. Вернулся к саням и положил на подстилку. Проверил, всё ли удобно устроил?

Пока муж суетился на улице, Мотя потихоньку оделась. Женщина села на табуретку и в который раз оглядела просторную, но почти что, пустую гостиную: – «Не забыла ли взять, что-то с собой?» – размышляла она. Наткнулась взглядом на небольшой узелок, что лежал на столе, и тотчас успокоилась. В нём хранилось «приданное» первенца.

Григорий бросился к любимой жене. Опустился перед ней на колени. Снял тёплые домашние тапочки и посмотрел на слегка припухшие щиколотки. С осуждением покачал головой, но ничего не сказал. Взял новые бурки, и аккуратно надел на ноги супруги.

Придержав жену за располневшую талию, муж осторожно поднял её с табуретки. Она медленно встала и опёрлась ладонями о чисто скоблёные доски столешницы. Лицо у неё слегка побледнело. Дыхание замерло на пару секунд.

Мотя быстро оправилась от дурноты. Собралась силами и с трудом распрямилась. Муж принёс ворох верхний одежды и помог ей одеться. Взяв под локоток, он вывел супругу из дома.

Поддерживая Мотю под руки, он спуститься с ней со ступеней. Отогнал лохматого пса, чтобы не путался у них под ногами. Повернулся и пошёл к стоящим поблизости розвальням.

Григорий подвёл «тяжёлую» даму к саням и бережно уложил на, хорошо приготовленное, мягкое ложе. Заботливо обернул её краями овчины, лежавшей на сене. Сверху накрыл огромным тулупом, которые обычно носят извозчики. Подоткнул полы одежды под будущую роженицу и тихо спросил: – Как себя чувствуешь?

Закусив губу от нахлынувшей боли, Мотя неопределённо кивнула. На её больших серых глазах вдруг проступили обильные крупные слезы. Муж, проглотил плотный комок, нежданно подобравшийся к горлу. Не говоря ни единого слова, он бодро вскочил на облучок.