Джулия Поздно - На этот раз – это точно конец

Словно фурия, я сорвалась с места и начала буквально из рук вырывать их у коллег. Феликс крутил башкой, как страус, но лучше бы он зарылся в песок, пока я ему не открутила ту самую любопытную башку!

– Выйди вон и не устраивай тут истерик! – внезапно заорал он.

Этот крик застал меня в самый неподходящий момент – я с силой выдергивала папку у очередного коллеги, а он решил проявить упрямство и крепко ее удерживал. Но когда раздался крик Феликса, коллега струхнул и решил мне уступить. Я не рассчитывала на такую быструю победу и, поэтому получив желаемый объект в руки, пошатнулась и стала падать навзничь посреди кабинета.

«Это мой конец, – пронеслось в голове, – я просто убьюсь об пол из плитки, или переломаю себе все кости.

Жалость к себе пронзила мое сердце, я успела представить рыдающую Лариску на своей могилке или у своей постели в палате, где я вся загипсованная словно египетская мумия. В этот момент чьи-то руки меня подхватили буквально у самого пола и потащили вон из кабинета.

На этот раз – это точно конец!

Летний луч солнца назойливо светил мне в опухшие от слез глаза. Каким-то чудом я все-таки уснула под стук капель дождя.

– Сука ты в ботах! – раздался женский визг где-то под окном.

– От такой слышу! Еще раз поставишь свое корыто на мой газон с бархатцами, забудешь, как мать родную звали!

– Ой, пошла уже пугаться, а ты на всякий случай запомни: еще раз тронешь

мою машину – я раскатаю твои кладбищенские цветочки по асфальту!

Сквозь сон я пыталась вспомнить, кому принадлежал звонкий голос с последней угрозой. Пересилив себя, поднялась с дивана, подошла к окну и немедленно отпрянула от него вглубь комнаты.

Лариска, собственной персоной, стояла у входа в подъезд и пыталась тщательно очистить шпильки своих лабутенов от налипших комьев земли с газона соседки Аллы Федоровны.

«Не хочу сейчас ее видеть и что-либо с ней обсуждать», – пронеслось в голове. Предусмотрительно еще вчера я выключила свой айфон, чтобы никто не лез в мою душу с вопросами и жалостью. Я, конечно, Лариску люблю, но иногда она просто невыносима.

В памяти всплыл момент нашего знакомства. Это была зима. Я шла от остановки к дому, и вдруг кто-то сильно схватил меня за руку.

– Девушка, спасите меня! Век буду вам должна! – взмолилась незнакомка.

– Вопрос жизни и смерти! – продолжила она.

– Что случилось, тебя кто-то обидел? – я сразу перешла на «ты».

– В каком-то смысле да, но об этом позже. Дело в том, что меня ждет ясновидящая в этом доме, а я в последний момент ощутила панический ужас и вот уже целый час не могу собраться с духом и пойти к ней. Составь мне компанию! – с мольбой в голосе и глазами вечно голодного мопса продолжила она.

– Тебя хоть как звать?

– Лариска. Обожаю свое имя!

– Светелкина, – буркнула я, быстро соображая, стоит ли мне идти. С другой стороны, почему бы и нет?

Я с интересом стала рассматривать новую знакомую. Все очень дорого – это об экипировке. Сплошной татуаж лица везде где только можно, фигура укутана в белую норку, возможно, моя ровесница.

– Пойдем, – решительно произнесла я.

Не успела это сказать, как услышала счастливый визг и была сграбастана в охапку «норковых рук».

– Ой, спасибочки! Маша, я ваша навеки! – тараторила Лариска.

– Откуда ты знаешь мое имя? – от удивления я раскрыла рот, но быстренько догадалась его захлопнуть, иногда надо помнить и о правилах приличия в обществе.

– Ха! Я попала в точку? Да ты Машка! – радостно продолжила она.

– Вовсе нет, я Мария – не люблю, когда меня называют Машкой. Лучше просто по фамилии Светелкина.

– Ну что, идем?

Я молча кивнула в знак согласия. Лариса подхватила меня под руку и потащила к дому напротив остановки.

Тусклый свет лампочки в подъезде поглотил две наши фигурки, а заодно и ступеньки под нашими ногами. Радовало только одно – нужная нам квартира находилась на первом этаже. Подойдя к двери, мы увидели, что она приоткрыта. Я толкнула слегка дверь, и мы с Лариской оказались в тесном коридоре. Первое, что меня неприятно поразило – это люди. Их было много: одни сидели, другие стояли и все старались не разговаривать друг с другом. Лариска в своей белой норковой шубке выглядела белой вороной во всех смыслах.

– Всем привет, – очень жизнерадостно произнесла она, – кто последний?

Откуда-то из темноты появилась светловолосая женщина невысокого роста приятной наружности, лет тридцати.