Мария Коленова - Послушайте

Слёзы задушили так, что я не могла говорить дальше. Их услышали на другом конце.

– Пожалуйста, успокойтесь, – раздался растерянный голос оператора, – я посмотрю в ящике возврата, не кладите трубку.

Повисла ужасная тишина. Сердце билось везде. Челюсть дрожала, как вибрирующий телефон. Холодок гулял в животе, ударяясь в диафрагму оставшимися слезами. Наверное, трубка лежала на столе. Я слышала, как девушка на кого-то прикрикнула, потом скоро подошла к телефону и сказала:

– Нашла!

Холод всплеснулся до макушки и упал куда-то.

– Адресата не оказалось дома, поэтому почтальон вернул письмо в отделение и оставил уведомление вашему Климову Н.А. Не переживайте, заберёт после праздников.

– Как после праздников?

– Мы скоро закрываемся, короткий день. С Наступающим!

– Всего доброго…

Я минут пятнадцать сидела неподвижно, оперевшись глазами на столешницу. Время было к четырём вечера. Новый год скоро и нескоро. Мне возвращаться домой, отмечать праздник с семьей: меня там ждут также, как я ждала письма Нику. Может и сильнее.

Серый Вологодский автовокзал был украшен золотыми огоньками, которые расплывались в снежном вихре со звёздами автобусных фар из-за вновь подступивших слез. В окне автобуса, как в фонарике диафильма, менялись картинки: бетонные коробки зданий, старый завод, переделанный в торговый центр, деревянные дома – где-то сгоревшие и присыпанные снегом, где-то жилые – как с лубочной картинки.

«Где же моя темноглазая, где?

– В Вологде где – где – где,

В Вологде – где,

В доме, где резной палисад».

Снова эта песня играла в наушниках. Я выключила музыку и прислонилась лбом к темному стеклу.

«Тоже мне, романтик: письма он носит и ответов не получает. Да не в девчонке твоей дело, а в почте. Голуби в такую метель не летают, почтальоны – черепашки с коробами не ходят. А может девчонка отвечать не хочет. Настроения нет, а он все строчит и строчит – навязывается. Стоп: я тоже Нику навязываюсь, может быть? Вот я глупая…»

Моя голова – это настоящий птичий базар. Иногда там поют птички – дурашки: я чему-то радуюсь и иду на всякие глупости, как например с письмом. И стоило оно моих слез? – Ни капельки. Уже вечер тридцать первого, а от Ника ни слова, ни смски. Значит и сам он не стоит ни денег за пересылку самолетом, ни моих нервов, и грустить не о чем.

Я устала от слез и провалилась в тёплый, густой сон. Мне часто снятся сны, как у слепых: я не вижу картинку и воспринимаю его через другие органы чувств. Все ходило как палуба. Нос кололо внутри, будто вдохнула морозного воздуха или морской воды, будто не успела подняться с глубины и не хватает кислорода еще на пару секунд. Потом почувствовала, будто пропустили холодную шелковую лопасть душистого галстука вокруг шеи и завязали узел, будто я куда-то опаздываю и не могу ускориться. Будто пишешь контрольную, учитель говорит, что осталось пять минут, а тебе три листа переписывать как минимум.

Я проснулась от звонкого грохота. Телефон упал в проход и утянул с собой наушники. Поднявши экран, я поняла, что разбила его всмятку: не было смыла собирать остатки стекла. Экран нужно полностью менять. Сделалось совсем тоскливо.

Сон снова обвился вокруг головы. Мне снился Ник. Слепые читают азбуку Брайля, а я любила кончиком пальца читать его лицо, когда он засыпал у меня на коленях. Правая бровь, левая, горбинка когда-то сломанного носа. Он поджидал, когда я коснусь кончика и со смехом ловил руку, как лесной хищник. Его смех был так близок к слезам, а слёзы – так близки к смеху, хотя я видела плачущего Ника только однажды. Глаза южные, обжигающие, похожие на виноградины, весёлые, лисьи. У всех красивых людей повадка лисья. У всех лис огненная красота.

Мамы целуют детей в макушку, пахнущую мармеладом. Я любила расчесывать пшеничные пашни его волос, а потом целовать в пробор: они пахли неисправным феном и мятным шампунем. Я проснулась, уткнувшись носом в недавно постиранный шарф. Автобус остановился. Запах стирального порошка жёг холодом нос.

Всю дорогу от вокзала до дома я смотрела в искореженный экран и ждала звонка. Птички – дурашки заладили своё: «Позвони ему, позвони ему».

Я сдалась и набрала знакомый номер.

– Алло, привет, – Ник говорил веселым голосом, слышно было, что он бодро шёл куда-то.

– Привет, Ники. Как ты там?

– Да ничего, потихоньку. Ты сейчас дома?

– Ну вот, подъезжаю.

– А, вижу машину.

– Что?! Ты тут?