Иванна Кострико - Космический ветер

– Мы можем сказать, кто точно не кукловод, – включился в обсуждение Эр. – Это те, кто был перерожден у нас на глазах или убит. Но это очень маленькое число.

– Эрдиан, мы можем точно знать, сколько перерожденных на станции и где они находятся? – задал вопрос биологу Командор.

– Да. Я вывел карту их передвижений по станции на экраны, – ответил фоморец. – Основная масса находится в комнате отдыха персонала.

– Видно, что-то задумывают. Или как держаться, или как напасть, – добавил дрол Стох.

– Так. Сейчас ничего не делаем, – распорядился Командор. – Гардарик, ты и твои люди лечитесь, отдыхаете. Вы нам нужны здоровыми и способными держать мечи в руках. Дрол Стох, вызывай следующую усиленную смену.

Лана смотрела на информацию, которая высвечивалась на экране монитора, и ничего не соображала. В глазах стояла картина недавнего боя. Она ничего не видела и ничего не ощущала. Мозг отказался работать. Полное опустошение даже не напрягало, так как, в принципе, напрягать нечего было. Он, как в детской игре, спрятался в домик и закрылся на ключ. Ключики-замочки. То ли девушка, а то ли видение. Вроде она есть, все слышит и видит, но вроде ее и нет.

– Лана, иди отдыхай, – скомандовал дрол Хаунд. – Тебе помочь или сама дойдешь?

– Сама, – еле выдавила из себя девушка и, как замороженная, пошла на выход.

– Надо бы проводить девчонку. Совсем не в себе, – проговорил Пахтор. – Тут бывалым воякам жутко, а она совсем маленькая еще.

– Всем дождаться смены и передать мой приказ, – распорядился Командор. – Круглосуточно не спускать глаз с помещений корабля, в которых находятся перерожденные, и со станции. В случае попытки прорыва, станцию отстыковать. Сразу поднимать меня. Обслуживающему персоналу передать, чтобы убрали помещения и тела всех погибших перенесли в рефрижераторы. Пойдем, Гардарик, до лазарета провожу. Ты еле на ногах стоишь, надо подлечиться и поспать. Завтра еще много дел.

И оба мужчины вышли следом за Ланой.

Ланка, шатаясь, шла по коридорам, в которых было непривычно пусто. Тело требовало, чтобы его срочно уложили в постель. Каждый шаг давался с трудом. На нее навалилась такая усталость, что, выйдя из рубки, девушка автоматически пошла к своей каюте самым коротким путем, который проходил мимо столовой. Двери в это помещение были открыты. Картина, которая предстала перед ее глазами, была последней каплей в ее психическом состоянии. Лана была из тех людей, про которых говорят «с поздним зажиганием». Пока длилась напряженная ситуация, она держала себя в руках, но потом до нее доходило, и наступала полная эмоциональная разрядка, которая могла сопровождаться слезами и истерикой. В принципе, истерика до сегодняшнего дня с ней произошла только один раз. Когда умер отец, и после похорон она вошла в квартиру, увидела его куртку, висящую на вешалке, и до нее дошло, что он никогда больше не войдет в их дом, никогда не оденет эту куртку, и она его никогда больше не увидит. Вот и сейчас, если бы не столовая, она дошла бы до каюты и только потом накатила бы разрядка в виде слез. Но в этот раз спусковым крючком послужило место битвы, где погибли четыре человека из команды корабля. И неважно, что двое из них были перерожденные. До того, что с ними произошло, они были нормальными парнями, которые вместе с ней сидели в букмоле, пели песни, шутили. И вот теперь вместо них лежали четыре исковерканных тела. По инерции сделав еще несколько шагов по коридору, девушка упала на колени и заревела. Плачем те звуки, что вырывались из ее горла, назвать было сложно. Она в истерике схватилась за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, утробно выла. Лана ничего не видела и не слышала. Ее вопль разносился по коридору, заглушая все остальные звуки. Она даже не почувствовала, когда сильные мужские руки подхватили ее и понесли. Ланка вцепилась в мундир держащего ее мужчины, не переставая кричать.

– Не хочу-у-у-у! Не могу-у-у-у! Этого не было, не было!

Ее внесли в каюту, но продолжали держать на руках. Оторвать девушку от мундира было невозможно, руки судорожно сжимали ткань форменной одежды. Ее вопли перешли в одну тональность. Сколько продолжалась эта истерика, невозможно было сказать. Время для нее остановилось на том ужасном моменте, когда она увидела растерзанные тела в красной от крови комнате.

– Маленькая, тише, успокойся. Сейчас придет доктор, – тихо на ухо шептал ей мужской голос, – успокойся, пожалуйста, все будет хорошо. Сейчас сделают укол, и ты все забудешь.