Татьяна Любимая - Подарок для дочери

– Ух, скорее бы домой.

За беседой дошли до машины, усаживаемся. Пока пристегиваемся, тоже устраиваю Яне мини-допрос:

– Как у тебя день прошел, рыбка моя? Что нового?

– Меня сегодня Денис поцеловал, а потом сказал, что теперь я его жена.

– А ты?

– А я не хочу быть женой. Я хочу как ты – быть директором.

– Чтобы стать директором, надо хорошо учиться. Сначала в школе, потом в институте или колледже.

– Я знаю. И Денису тоже сказала, что учиться надо. А он сказал, что я уже и так очень умная. Это значит, я некрасивая, да?

– С чего ты взяла, что некрасивая, Ян? Ты у меня красавица, даже не сомневайся.

– Все мамы так говорят своим детям, – со знанием дела заявляет Янка. – Денис сказал, что жена должна быть или умная, или красивая.

"Дурак твой Денис" – так и хочется ответить дочери, но она меня опережает:

– Вот поэтому я не хочу быть его женой. Зачем мне такой глупый муж, да, мам?

– Точно. Глупых нам не надо.

– Мам? – спрашивает малышка перед сном.

– Да, рыбка моя? – поглаживаю светлые прядки своей русалочки, что веером лежат на подушке.

– А кто ко мне на день рождения придет?

– Илюша, тетя Ксюша, дядя Влад, бабуля, – перечисляю нашу привычную компанию, избегая пытливого взгляда дочери.

– А еще кто?

– Хочешь дядю Васю пригласим? Девочек со двора?

Вздыхает так тяжело, что мне на сердце камень ложится.

– Я подумаю, ладно, мам?

– Ладно, подумай, только мне заранее скажи, чтобы гостям угощения хватило.

– Угу.

Целую крошку в лобик, желаю спокойной ночи ей и Борису, что свернулся калачиком под боком дочки. Только собираюсь уходить, как слышу тихое:

– Мам? – оборачиваюсь. – А ты того дядю еще не встретила?

– Нет.

Снова присаживаюсь на край кровати. Хотела отложить разговор до утра, но сейчас, раз дочка сама его завела, лучший момент поговорить,

– Яна… ты в садике всем говоришь, что я куплю тебе папу… Понимаешь, нельзя купить того или иного человека. Вот собачку, котика, хомячка, например, купить можно, а людей не покупают. С ними знакомятся, дружат, общаются, но без денежных отношений.

– Бориску мы не покупали. Мы его под забором нашли, – хмуря бровки, вспоминает событие двухлетней давности.

– Потому что животным хозяин нужен. Без хозяина они пропадут.

Между нами виснет тягучая пауза. Мы обе ищем аргументы для продолжения беседы.

– А если он придет к тебе за тортиком, ты с ним познакомишься?

– Я попробую.

– Правда? И на мой день рождения его пригласишь?

Убедительно смыкаю ресницы.

– Хоть бы он поскорее пришел.

Мечтательно улыбаясь, Яна поворачивается на бочок.

Снова целую ее, желаю сладких снов. Оставив включенным ночник в виде полумесяца, выхожу из детской. В душе покоя нет.

Взгляд падает на небрежно брошенный на диване рюкзак дочери. Открываю его, достаю злосчастный журнал. Он уже изрядно потрепан, особенно на той странице, где расположен рекламный блок магазина спецодежды. Лицо мужчины кажется покрыто слоем следов детских пальчиков. Натирали его как аромакругляш в журнале сетевой косметики?

Рассматриваю мужчину под желтым светом торшера. Симпатичный, как ни крути. И на глупого не похож. Нечем перед дочкой его очернить, чтобы выкинула она его из головы. Идеальный.

– Глупая! – бурчу сама себе. – Где ты идеального увидела? Это же внешность, а она обманчива.

Захлопываю журнал, прячу под диванную подушку. Брожу из угла в угол допоздна, а потом набираю Ксюху.

– Да, Кать? Что-то случилось? – спрашивает та встревожено. – Я тебе звонила, звонила…

– Рассказывай что ты там придумала.

– Да ничего особенного, – виновато. – Просто несколько фотографий для журнала и статья. Мы с мадам Вертинской решили, что фото семьи привлечет больше внимания к твоей кондитерской.

– А этот мужчина, как его? Глеб? Он знает чего хочет от него Яна?

– Нет-нет, я никому не говорила, даже Кире. Он просто будет играть роль счастливого семьянина.

– Да уж, счастливого семьянина. Актеры играть умеют правдоподобно. Только я не актриса, Ксюш, ты об этом забыла? Испорчу кадры.

– Кать… я просто хотела, чтобы вы пообщались. Ну вдруг что получится?

– Ладно. Позвони Вертинской, скажи, я согласна на съемки, но без дочки.

– Правда? – чуть ли не взвизгивает Макарская и тут же осаживается. – Хорошо, я позвоню.

Я просто посмотрю на этого Глеба вблизи, пообщаюсь в рамках рекламных съемок. Мне нужно всего лишь убедиться, что он – обычная пустышка-модель, который только и умеет что торговать своим смазливым лицом, да играть на публику. И этого будет достаточно, чтобы найти для Яны подходящие слова, объяснить, почему нам не нужен "этот папа".