Людмила Чернова - Мое везучее (не) счастье

– Да им вообще все равно! Главное, что светленькая, с доверенностью и сидит за столом секретаря! Ты молча распишись за посылку и всего делов! Ну, выручай! А я за это, поговорю с масечкой на счет твоего повышения, – коварно сверкнули ее глаза и я поежилась.

Ну конечно, любовница нашего директора в курсе всего, что происходит в офисе! И если здраво поразмыслить, ее помощь была бы как никогда кстати…

– Хорошо, – после мысленного штурма сдалась я, отчего Зоя победно сверкнула своими зубами, – но если курьер не подойдет, то ты все равно поговоришь с Александром Александровичем по поводу меня, так как я сейчас жертвую своим временем и…

– Да-да, конечно! – оборвала меня Зоя и заторопилась к дверям. – Только не забудь расписаться, когда придет курьер, – бросила напоследок и скрылась за дверью.

Никогда бы не подумала, что Зоя так печется о выполнении своих обязанностей, что из-за кофе готова просить, кого-то об услуге и быть тем более чьей-то должницей.

Странно все это…

Как только Зоя подозрительно счастливая упорхнула делать кофе шефу, я решила не терять времени даром и еще раз пройтись по цифрам. Все же меня не отпускало предчувствие, что что-то должно пойти не так.

Сев за рабочий стол секретаря, я аккуратно открыла свою папочку, но углубиться в подготовленные мною сведения мешали начавшиеся звонки в приемную, которые я пыталась изначально игнорировать, но все же под их натиском сдалась.

Людей даже не удивил другой голос секретаря, и они продолжали оставлять короткие сообщения шефу, а я по доброте душевной их записывать на цветные стикеры и клеить на монитор. Пять минут, десять, а Зои как след простыл. Неужели, чтобы нажать кнопочку на кофемашине нужно столько времени? Или она решила сама вырастить кофейные зерна?

Я порядком уже заскучала, когда дверь отворилась, и ко мне пожаловал молодой человек в фирменной бейсболке.

– Добрый день! – улыбнулась я, поняв, что пришел мой освободитель.

– З-здавствуйте! – чуть заикаясь, проговорил парнишка, не ожидая радостного приветствия. Видимо, наша Зоя не сильно жаловала мальчишку. Поэтому быстро спрятав радостное выражение лица за скучающей гримасой, парадируя голос секретаря, я недовольно произнесла:

– Ну что стоим, время тянем. Давайте сюда посылку!

Получилось грубовато, но зато мальчишка перестал удивленно пялиться на меня и быстро подошел к столу.

– В-вот тут надо расписаться, а сюда фамилию вписать и паспортные данные…

Благо Зоя все предусмотрела и оставила мне шпаргалку в виде копии своего паспорта. Когда основная часть полей была заполнена и осталось только поставить подпись, в кабинет неожиданно вошла худощавая брюнетка и, решительно подойдя к столу, остановилась.

– Простите, вы что-то хотели? – уточнила я, и, не отвлекаясь, продолжала аккуратно выводить инициалы Зои.

Но женщина молчала.

Наконец, закончив с бланком, я передала его курьеру, и, подняв недоуменный взгляд, встретилась с ухмыляющимся лицом брюнетки.

Красивая. Не молодая, но ухаживает за собой. Это видно по свежеокрашенным бровям, аккуратно уложенной прическе и по коже, что была все еще упругой и подтянутой.

«Где-то я ее уже видела», – мелькает у меня мысль, но вспомнить где именно не представилось возможным, так как в этот момент меня отвлек голос курьера:

– До свидания, Зоя Сергеевна!

Я автоматом кивнула, и только после его ухода, вновь вернулась к стоящей напротив брюнетке, которая в этот момент злорадно улыбалась:

– Так вот ты какая, Зоя Сергеевна.

– Простите? – непонимающе переспрашиваю я.

– Не прощаю, – грубо отрезает женщина, и, поджав свои и так тонкие губы, ладонью смахивает мой отчет со стола.

Я наблюдаю как листочки, тщательно подготовленные мною, кружа в беспорядочном хаосе, падают на пол, и во мне начинает просыпаться злость.

Да кто эта сумасшедшая, черт возьми!

– Вы что сделали?! Этот отчет я готовила несколько месяцев! Даже обед пропустила, чтобы вовремя сдать директору, а вы… – мой голос с каждой произнесенной фразой все повышался, а раздражение росло в геометрической прогрессии, но стоящая рядом брюнетка, ухмыльнувшись, сделала то, после чего я окончательно потеряла всю маску хладнокровия: она подошла к ближайшему от нее упавшему листу и демонстративно глядя на меня, придавила туфлей, не забыв сделать движение из твиста.

Я привыкла держать себя в руках, но этот поступок, перечеркнул все мои хорошие манеры и, встав из-за стола, приблизившись к названной гостье, твердо произнесла: