Илона Васильева - Мегасекс в мегаполисе

– Мавр сделал своё дело, – говорит. – Мавр может закурить.

Девки из ГДР были развратные, бесстыжие и некрасивые. Одеты неброско, шмотки классные. Их чуть ли не сотня училась на соседнем факультете. Когда на Марше мира я увидала двух немок, сразу в общих чертах поняла, что они из себя представляют. А ещё с ними было два парня: интеллигентные, симпатичные, ухоженные какие-то, что ли. Один рыжий, другой белобрысый в очочках, оба с браслетиками-фенечками на запястьях. Кажется, это было две пары. В традиционном смысле, чай на дворе был восемьдесят восьмой.

Мы шли через поля, как тот заяц из книжки Жапризо. Ну помните, госцена два-пятьдесят и двадцать килограмм макулатуры. Мы шли через поля, темнело, холодало. Наши студенты подкалывали добродушных немцев: что, генетическая память проснулась? Под Сталинградом так же было? Разгильдяй Илья хвастался своими знаниями гэдээровского языка: «Кальт? – вопрошал он заграничных студентов. – Зэр кальт?» На этом, наверное, его познания заканчивались. Кроткие немцы улыбались в ответ, ни слова не понимая по-нашему, и охотно кивали: кальт, мол, ещё как! Очень холодно!

Марш мира – это такая фишка была в нашей комсомольской юности. Собирали делегацию более-менее приличных наших студентов, разбавляли иностранными гостями. Вывозили автобусом в какой-нибудь райцентр, и оттуда маршировали просёлочными дорогами. По пути сельские администрации готовили для нас трибуну, трапезу и ночлег. Ну почти как автопробег в «Золотом телёнке».

Короче, запала я на гэдээровских пацанов сразу, аж соски напряглись. Так захотелось мне хоть одного, хоть другого, а ещё лучше обоих. Пацаны были симпатичные. Куда там нашим нечёсаным мужланам? Расхристанные, разболтанные, громко орут, норовят ущипнуть за зад. Да хоть Илюха, мачо из соседней общаги.

Почти в полной темноте наша мирная делегация наконец-то дочапала до большого посёлка. «Наконец-то конец» – пробурчал Илья. Нас встретила местная комсомолка, очень возбуждённая прибытием высоких гостей. Радостно, непрерывно и почему-то очень громко болтая, завела нас на ночлег в местную общагу, пообещала утром горячий приём, а прямо сейчас горячий ужин. Даже вода горячая в общаге имелась. И девчонки моментально помчались в душ, возвращаясь потом распаренными и замотанными в полотенца. Илья сидел на подоконнике с сигаретой и цинично всех разглядывал. Общага местной бурсы была знатная. Здание с колоннами и мраморной лестницей, высоченные потолки, огромные дубовые входные двери. Эх, как строили раньше. И накормили в столовке безумно вкусно, бесплатно, разумеется. И даже, подмигнув, сельская комсомолка поставила на каждый стол по бутылке прозрачной самогонки.

– Вы уж извините, шампанское пыталась выписать, но администрация не дала. Ну, зато вот, чем богаты, тем и рады, натурпродукт!

Четыре немецких гостя и две кубинских кобылки с высокими попками охотно приобщились к самогонной культуре и не стесняясь откушали хорошие порции первача прямо из гранёных стаканов. Будет, что вспомнить. Будет, что вспомнить и после ужина. Песни у костра. Веселье. Зарождающаяся дружба и не только.

Илья крутился вокруг кубинок. Да все вокруг них крутились. Ох и статные девки, задницы хоть на календари печатай.

– Как звать тебя, сеньора? – кривлялся провинциальный казанова.

– Лурдес Пелатес, – просто ответила кубинка.

Илюха тут же взял гитару и сымпровизировал:

Пелатес, Пелатес, пойдём копать пататес,

Пелатес, Пелатес, пойдём копать пата-а-тес!

Все у костра улыбнулись. Илья взял паузу, перебирая варианты, и громко брынькнул по струнам:

В Чили-Чили, в Гватемале,

Это мы не проходили, это нам не задавали,

«Парам-пам-пам!» – весело подхватили остальные.

Обе кубинки смеялись как шахматистки – в шестьдесят четыре зуба. Звёзды сияли над селом.

– Ох, какой прекрасный вечер! – бормотал Илья. – Не пора ли предохраняться? Илоха, давай, что ли, познакомимся с иностранцами поближе?

– Отвали, алкоголик, – рявкнула я.

Он действительно перебрал, лез ко всем подряд девчонкам, они весело, но твёрдо его отшивали. Кроме толстухи с биофака. Кажется, они таки исчезли где-то в кустах или в общаге на пару. Да и хрен с ним. Главное, что исчезли немцы! Костёр, вся фигня на месте – а моих иностранцев нет!

И я пошла искать.

Сразу в общагу. Толстуха курила у окна. Я поинтересовалась, где же мой приятель? «Отшила, – говорит. – Сказала ему: не лезь мне в тушу своим немытым писюном».