Александр Лядов - Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник]

— А что в этом чемодане?

Я не был готов к такому вопросу.

— Да… тетрадки… записки…, — как-то робко ответил я.

— Что в этих записках, тетрадках? Откройте.

Пока он перелистывал страницы блокнотов, я успокоился. В них вся прожитая жизнь. Контры и самиздата нет. А пограничник внимательно читал запись в одном блокноте и неожиданно сказал:

— Это правильно.

Я посмотрел, что ему понравилось. «Кукушка, кукушка, сколько мне осталось жить? — А с кем?»

— Проходите, — улыбаясь, сказал страж. Таможенник с чувством юмора — согласитесь, нестандартно. Прибыли в Новый свет.

Появилось у пенсионера свободное время, возможность разобраться в записях о прошлом, осмыслить день сегодняшний и, главное — подготовить и предложить на суд читателя книгу.

В этом мне помогли замечательные художники-юмористы М. Беломлинский (Нью-Йорк) и Евгений Кран (Тюмень), которые проиллюстрировали рассказы. За что им Спасибо. Спасибо. Спасибо.

Тот пограничник, его оценка и улыбка укрепили желание поведать об услышанных мной репликах, выражениях, суждениях, частушках, автором которых был не я, а неунывающие «представители рабочего класса, крестьян и интеллигенции». Мне всегда ближе замечать смешное в людях, ситуациях. Основой для рассказов, стихов, записей, реплик послужили реальные люди, факты и события.

Время — Хрущёв. Целина. Кукуруза. Работаю на металлургическом заводе.

Прозвучала сирена. Ночная смена закончилась. Расписался в производственном журнале: «Смену сдал — смену принял» — и собрался идти домой. Устал, потому что сразу после вчерашней ночной смены ходили на праздничную демонстрацию в честь Великой Октябрьской социалистической революции. И запомнился этот праздник мне, тогда ещё молодому специалисту, на всю жизнь.

Неожиданно по цеховой громкоговорящей связи услышал:

— Мастер смены Рубин, зайдите к начальнику цеха. Повторяю. Мастер смены Рубин, зайдите к начальнику цеха.

С чего бы это? Наверное, из-за вчерашнего праздничного шествия.

— Заходи. Нача-а-альник и парто-о-орг те-е-бя-я ждут, — растягивая слова с улыбкой пролепетала всезнающая секретарша Марина. — Начальник злой, предупреждаю.

— Спасибо, родная, порадовала… Можно?

— Можно, можно, даже нужно, — пробасил начальник цеха Валуев.

На силу голосовых связок он не жаловался. Умел их продемонстрировать. Человеком был неординарным. Прошёл всю войну. Партизанил в лесах Белоруссии. Потерял полруки, носил протез. Был, мягко говоря, строг, но справедлив. Ценил юмор. Горько шутил: «Наград у меня много. Образования мало. Правда, у нас руководить можно и без него. Нужно иметь полголовы и два языка. Вместо диплома у меня глотка хорошая».

Цеховая кличка — «Партизан». Он и в цеху проводил оперативки нестандартно. Постукивал протезом по столу, на котором по тем временам укладывали стекло. Нередко, когда бывал недоволен, если кто-то напортачил, он возбуждался, постепенно повышал свой громовой голос, а в конце гневной тирады бил по столу кулаком, то бишь протезом. Стекло — вдребезги. Это означало, что оперативка закончилась, а провинившемуся премии не видать.

Однажды, после очередного разноса, Валуев грохнул по столу протезом, но стекло не разбилось. Тишина. Валуев и все присутствующие с непониманием и удивлением уставились на стол.

— Это… это… Что это? — как-то тихо спросил он.

— Так это я поменял стекло, Николай Михайлович. Плексигласом называется, — бодро ответил заведующий хозяйством в цехе.

Начальник внимательно посмотрел на него, на стол, снова зло на завхоза.

Тот как-то съёжился.

— Новые материалы. Экономия, — всё тише и тише произносил завхоз, не зная, что будет дальше.

— Бездельники! Не дают нормально работать, — уже как-то добродушно закончил «Партизан» под общий хохот.

Я часто вспоминаю его, когда посещаю рестораны высокого класса, с культурным обслуживанием, уютной обстановкой, тихой музыкой и вкусными блюдами, вежливыми официантами и официанточками… В те годы подобных заведений было мало.

Как-то раз наша небольшая делегация прибыла в столицу по производственным вопросам. Вечером Валуев предложил пойти в один из самых шикарных ресторанов.

Сначала нас не хотели пускать, поскольку по одежде, говору, по манерам опытные стражи сразу поняли, что мы из провинции. После коротких переговоров (показали документы — два ветерана войны) нас всё-таки пропустили. Публика — в основном иностранцы.