Алексей Савельев - Вцепления и срывы [СИ]

Лада прижала руку к груди, к области сердца и пролепетала подобострастно:

— Это прекрасно, это замечательно.

Дочки продолжают глядеть на то, как бабушка целует ступни у тёти Лады. Аиша поднесла губы к уху пятилетней Гузели и пошевелила ими. Гузель улыбнулась, не сводя глаз с целующей бабушки.

Оля сказала:

— Мама, может, хватит, имей совесть, ну?

Бабушка оторвалась на секунду и прокричала:

— Ой, не могу оторваться, они меня притянули.

Улыбнулась Лада скромно и застенчиво, смотря на сидящих за столом девочек и маму Олю, приложила опять руки к груди и раздвинув их, произнесла, наморщив лоб:

— Я испекла пирог, словно с моих ног. Я его пекла с большой любовью, и он у меня получился очень вкусный и пирожный. Нигде такого пирога вы больше не попробуете. Ешьте мой пирог, словно с моих босых ног.

— Спасибо тебе, Лада, что испекла для нас пирог, — произнесла мама с улыбкой и посмотрела снова на бабушку, продолжающую целовать крупные босые ступни тёти Лады:

— Мама, а тебе не стыдно?

— Ой, Олечка, Извини меня, не могу оторваться.

Лада улыбнулась застенчиво, прикрыла улыбку ладонью, сделав конфузливое движение головой, а потом произнесла:

— Они у меня просто очень пирожневые.

Бабушка оторвалась от целования и подтвердила:

— Да, да. Они у неё такие тёплые, мягкие сдобные пышные, словно два пирога.

Мама предложила Тани:

— Давай оторвём бабушку?

Они встали, взяли за руки и подняли. Бабушка села на своё место за столом и сказала, смотря на ступни, которые только что целовала:

— Это какое то наваждение, — и кинулась снова целовать ступни Лады.

— Ой, ой, ой, — произнесла Лада, — да пусть целует, сколько хочет.

Мама поглядела на Ладу и произнесла:

— Знаешь, ты очень добрая. И я так рада, что у меня есть такая хорошая соседка и подруга, как ты.

— Да, наша мама очень добрая, — произнесла семилетняя Аиша, — она всё нам позволяет и никогда не ругает, даже, если мы себя плохо ведём.

Бабушка продолжает целовать ступни у Лады. Жопа оголилась в коротком платье и стали видны половые губы и выпяченный анус. Десять кухонных сырников под столом. Все большие с мощными босынями и крупными пятками. Стоит пирог Лады, маня золотистой корочкой и заставляющей маму и девочек за столом сглатывать постоянно слюни. Закипел вскоре чайник. Мама встала, прошла мимо целующей ступни бабушки, залила кипяток в заварочный чайник и села снова за стол, ожидая, когда чай завариться. Таня пролепетала, глядя на бабушку:

— Скоро чай пить, а она целует и целует.

— Пусть пока целует, — ответила Лада и улыбнулась, наморщив лоб, — это ей поможет лучше ощутить пирог, словно с моих ног. А если бы готовила пирог ногами, то он в миллион раз стал бы пирожней и ногастей.

Мама развернулась на стуле в сторону Лады и бабушки целующей ей ноги. Она положила ногу на ногу, сбросила кухонный сырник с ноги, что повисла в воздухе. Раздался шлёпающий звук подошвы. Кухонный сырник упал рядом с другим маминым кухонным сырником продолжающим оставаться на ступне, что стоит на полу и служит опорной ногой в данной позе. Она согнула пальцы ног и сказала:

— Мама, я врубила ножной запретный кулак. Я запрещаю тебе целовать у Лады ступни. Поцеловала немного и хватит, мама, имей совесть. Мне за тебя неудобно.

Но бабушка не слышит и продолжает чмокать ступни тёти Лады.

— Мама продолжает держать согнутыми пальцы ног:

— Мама, ты слышишь, что я тебе говорю? Скоро за стол садиться и чай с пирогом пить, а ты не можешь себя в руки взять.

— Разошлась милая, разошлась бедная, — сказала Лада с улыбкой, смотря на бабушку, — пусть целует, милая.

— Ни чего не целует, это уже называется бестактность. Я просто тебя знаю, и что ты не сможешь никому ничего отказать, а она словно с ума сошла. Я просто в шоке. Это было сначала даже забавно, но потом это какая — то одержимость, — она обратилась снова к бабушке, — мама, ты меня слышишь?

— Слышу, доня, слышу, — ответила бабушку вперемешку с поцелуями, — но не могу остановиться.

— Мама, прекрати. Мама, что ты делаешь? Мама, так нельзя.

Прыгают губы бабушки с одной босыни на другую. Раздаются чмокающие звуки. Все девочки глядят на бабушку, склонившуюся перед босыми пухлыми ступнями Лады.

— Мама, нельзя, — закричала уже Оля, — мама, перестань, — проорала она, держа согнутым ножной запретный кулак и прокричала дочкам, — давайте, помогайте мне, делайте ножные запретные кулаки и то же запрещайте.