Алексей Савельев - Вцепления и срывы [СИ]

— Блядь сука, опять всё не так пошло. Она схватила дочку, положила на кровать и раздвинула Людмиле ноги.

— Доча — доча — доча.

Она схватила её за лодыжки и стала держать детские вихляющие ноги, приставила ноготь большого пальца к детской вульве и закричала:

— А ну иди сюда, колосок ебучий ошибочный.

Людмила визгом начала заходиться. Таня орёт, выпучив глаза:

— А ну блядь иди на мой ноготь, колосок, блядь, ёбаный.

Мама же, слыша происходящее за стеной в комнате старшей дочери, сказала, соединившись подошвами с Волгой и крутя ноги, как на велосипеде:

— Опять чего у них пошло. Ну, каждую минуту что то там да и случается.

Таня завизжала, вскочила с кровати и забегала по комнате:

— Понёс, понёс. Людмила, не бойся. Меня просто колосок понёс, — Таня завизжала и побежала по комнате, — чего творит, блядь, — прокричала Таня и зашлёпала по своему половому лобку.

Уставилась Людмила и запищала.

Побегала Таня по комнате несколько минут, оглашая дом криком и вызывая у бабушки гнев, затем легла на кровать и начала крутить ногами, крича:

— Блядь ебучий колосок. Что ты творишь сука?

Провизжала опять Людмила, смотря напуганными глазами на Таню.

Вошла бабушка и закричала:

— Чего твориться, блядь, чего делается.

— Бабушка, уйди в пизду. Чего блядь вылупилась?

— Сама иди в пизду, — рявкнула бабушка, — чего у тебя всё время блядь случается? Ну, ни дня без ножного происшествия.

Вбежала младшая сестра и крикнула:

— Таня, держись!

Бабушка подошла к визжащей Людмиле и взяла на ручки:

— Успокойся, успокойся.

Таня увидела это и закричала с ревностью:

— Бабушка, оставь моего ребёнка, куда ты его понесла? Это мой ребёнок, — тут она снова закричала и захлопала себя по половому лобку:

— Настя, Настя, забери у неё мою дочку.

Настя уставилась на бабушку и на Таню. Она словно ощутила себя, будто ей надо идти против воли бабушки и подчиняться старшей сестре. Настя ничего не стала делать и крикнула:

— Разбирайтесь сами и ушла в свою комнату, хлопнув зло дверью.

Когда же Таня поутихла, перестала дрыгать ногами, а дыхание стало ровным, она вошла в комнату и взяла свою дочку на руки:

— Не смей забирать из моей комнаты моего ребёнка. Это мой ребёнок. Она не кукла.

— А что у тебя постоянно одни ножные происшествия каждый день?

— А что, будто у тебя не бывает? Я, что не слышу, как у тебя на ступнях каждый день колоски рвутся, и ты то же кричишь и на Волге всё испытывает, что она похлеще моей иногда тут через стенку вопит, я же не прихожу к вам, ребёнка не хватаю.

Людмила в это время заплакала, начав щёлкать большими пальцами ног по вторым. Таня её стала укачивать, держа на руках: — Ну — ну — ну, моя радость, успокойся, — и поцеловала в пухлую щёку, а потом продолжила кричать, — а ты приходишь ко мне во время, когда я обучаю Людмилу и начинаешь указывать мне, как воспитывать моего ребёнка. Я сама её рожала, сама сидела на колосном станке и это мой ребёнок, моя дочь и ты не вправе указывать мне, как и что делать. Я мать и я решаю.

— Но она моя правнучка, — крикнула бабушка, стараясь перекричать плач Людмилы, которая сидит у Тани на руках.

— Ну и что, если она твоя правнучка, это не даёт тебе права заходить в мою комнату, забирать моего ребёнка и рассказывать, как мне надо воспитывать и обучать. Может мне уйти в свой лесной домик и там жить? — закричала ещё сильнее Таня.

Бабушка уставилась на Таню с расширенными глазами и вдруг выдала резко:

— Ну и проваливай и ребёнка своего забирай, что бы духу его тут не было. Испугала она меня. Да нужна мне твоя правнучка. Видеть её не хочу.

— Ах так, ах так, — зашлась от гнева Таня, — тогда я ухожу с ней жить в свой лесной домик.

Таня вышла резко из комнаты бабушки, хлопнув дверью. Выбежали из комнат мама и Настя, слышавшие всю ругань. Настя и мама ухватились за Таню. Настя затараторила:

— Милая любимая Танечка, не уходи. Не уходи.

— Таня, останься, Таня останься, не слушай бабушку, не слушай бабушку. Это твой ребёнок. Воспитывай его как хочешь. Мы даже ничего не говорим, — залепетала мама.

— Она сказала, чтобы духу его тут не было и не будет и моего тут духу то же не будет. Пойдут жить с ней в лесной домик, — провопила Таня сквозь плач Людмилы на руках.

Она вошла в свою комнату и стала собирать свои вещи и детскую одежду.

Мама вошла в комнату к бабушке:

— Мама, ты, что такое говоришь то?

— Да потому что довела она меня.