Виктор Ардов - Бабушки, бабки, бабуси

Этот главный через свой кувшин кричит мне:

— Молодец, бабка! Дай теперь этому — с рыжими усами!..

Я услышала и опять остановилась.

— Тьфу, — говорю, — ну вас с вашим киною! Я же забыла, что это все по-нарочному… Но, между прочим, городовые настоящие были поздоровее ваших. Они, например, как хватали людей? Руки за спину завернут и ведут. И не вырвешься! А ваши прямо рохли!

Главный говорит:

— Она права. Вы учтите это!.. Городовые, я вам говорю! А вы, бабушка, еще имеете какие-нибудь замечания?

— Имею. Во-первых, вот эта гражданка не так одета, как в 17-м году было: на ней пальто сегодняшнего фасону самого модного — арестантский халат с чужого плеча. Потом у этой тетки юбка выше колен. Так при царе такого безобразия быть не могло!

Главный тогда командует:

— Попрошу вас ко мне, вы мне будете советы давать, как очевидица и специалист по 17-му году.

Вот из-за этого я и опоздала домой. Прихожу, старик мой туча-тучей! Увидал меня, кулаком по столу:

— Где была?!

Я ему:

— Подожди серчать, Федя. Я сейчас снималась, как кинозвезда, плюс давала руководящие указания…

И рассказываю ему, как было…

Он задрожал весь, как все равно студень.

— А-а-а, — кричит, — так ты есть теперь кинозвезда?! А то я не знаю, как у них там в кино делается: которая артистка с режиссером шуры-муры крутит, ту он и снимает… Почему он к тебе привязался на улице — этот с кувшином?!

Я ему:

— Да господь с тобой, мне шестьдесят девятый год!.. Какой на меня режиссер может польститься?!

А он:

— Факт остается такой, что опять ты цельный день пропадала, как все равно в 1915 году с тем акцизным чиновником! Помнишь?!

Ну, правда, я тогда тоже взбеленилась.

— Ладно, — говорю, — я тебе сейчас объясню, за что он на меня польстился: за то, что я булочника так отделала, что съемки пришлось прекратить… Хочешь, я тебя сейчас так же вот угощу?

И подняла сумку над ним в боевом порядке…

Ну, тут мой старик отошел поскорее в угол и уже из угла бормочет:

— Все равно я завтра пойду в загс разводиться с тобою!

— Это, — говорю, — пожалуйста. Пойдем в загс. Распотешим честной народ! И еще я приглашу пятерых наших детей, восемнадцать внуков и четырех правнуков. Так и будем разводиться в ихнем присутствии…

Ну, безусловно, в загс мы не пошли: скоро помирились мы со стариком. А у нас в квартале меня с тех пор иначе и не называют, как «кинозвезда». А что? Говорят, есть такие у нас звезды, что ненамного моложе меня. Так что я жду, когда за мной опять придут на съемки звать. И уж на блондинку я перекрасилась, 64 кудри себе навила на полгода. Одним словом, хоть сейчас с меня открытки делай и продавай.

— Что ж, я никогда не скрываю, что я сама верующая. И в бога верую, и во всех святых угодничков, и в нашего приходского батюшку отца Федора… А как же? Раз они мне помогают в моей старушечьей жизни, то как же мне не веровать? Тем более я с ними давно уже перешла на эту… как ее?.. на самоокупаемость, на хозрасчет. Ага! Безусловно! Который святой мне сделает добро, то и я ему обратно отвечаю добрым. А который угодник ко мне относится лениво, молитвы моей не сполняет, помощи не окажет, то и от меня увидит шиш. Даже если я что раньше для такого бездельника совершила, то все равно возьму обратно. Ага! У меня на этот счет строго: я признаю только обоюдную пользу, так сказать.

Это я еще лет десять тому назад заметила, что за ними, за святыми то есть, нужен глаз да глаз. Если их распустить, то один расход на них будет, а от них никакого то есть толку. Ага! Помню, аккурат у меня в комнате ремонт затребовался: этот домишко у нас старый — одна слава, что жилплощадь, а на деле дыра. Ага! Полуподвал — раз, сырость — два, отопление мимолетное: сейчас истопишь — и сейчас все улетучилось, и опять у тебя на подоле иней образуется. А тут взялась еще вода с подполу проступать. Только что в постель не ложишься в галошах. Ну, куда это годится?

Думала я, думала, к какому святому обратиться, чтобы насчет ремонту. Нет, безусловно, в райжилуправление и в этот наш ЖЭК я таскалась, как на службу. Благо у меня пенсионный возраст. Если мне, например, в полуклинику или в жилуправление не пойти, то мне и делать нечего: живу одна, соседи меня боятся, будто я серый волк… А почему? Исключительно через мою религиозность.

Я их за все ихние грехи так стращаю тем светом, что им и на этом свете жить опостылело… Вот, значит, поплелась я в жилуправлению, а по дороге зашла в церкву, глянула на образа… Вижу, святой Микола Мирликийский стоит в аккуратных таких ризах и нимбом на меня сияет — вроде подмигивает. Я думаю: «Стой, стой, ведь это славный утешитель для плавающих и путешествующих, особливо которые по воде! А я от чего страдаю? От воды же! Выходит, ему и надо свечку ставить в отношении ремонта полу!» Поставила.