Павел Асс - Тараканьи бега

– Дамулькин и Стрекозулькин, - произнес задумчиво Стрекозов, словно пробуя эти слова на вкус. - Для Карамелькина это неплохо... А еще можно издеваться над фамилиями, переиначивая их на национальный лад. Например, еврей Дамкинд, или, еще лучше, Дамкинштейн. Почти Франкенштейн!

– Еврей Стрекозман, - немедленно отозвался Дамкин. - Армян Стрекозян. Грузин Стрекозелия.

– Азербаджанец Дамкин-оглы, таджик Дамкин-бек.

– Литовец Стрекозявичус, грек Стрекозопуло.

– Француз д'Амкин. Швед Дамкинсон. Китаец Дам Кин.

– А еще можно, - захлебываясь смехом, предложил Дамкин, - коверкать наши фамилии не по-отдельности, а вместе! Половину взять от Дамкина, половину от Стрекозова. Например, Дамкозов!

– Или наоборот, Стрекозкин! - покатывался Стрекозов. - Но разве у Карамелькина на это фантазии хватит?

– Ох, - отдышался Дамкин. - Как в детском саду! Однако, нам надо с ним снова помириться.

– Надо сходить к нему в гости, - предложил Стрекозов.

– Конечно, надо сходить, - согласился Дамкин. - Только он нас и на порог не пустит. Я на вас сильно обиделся, скажет Карамелькин.

– Да что ты такое говоришь, скажем мы, это же мы, Дамкин и Стрекозов, твои самые лучшие друзья!

– Таких бы я друзей привязывал к пушечному ядру, да и бросал бы в море, ответит Карамелькин, цитируя наш рассказ, - отозвался Дамкин, очень удачно копируя голос программиста.

– Как ты так можешь говорить? Что-нибудь случилось?

– Как это "что"? А кто так сильно обидел меня две недели назад? Знать я вас больше не желаю! Забудьте, что есть такой замечательный человек, такой добрый и ласковый, как Карамелькин!

– Человек должен прощать своему ближнему, скажу я, - продолжил Стрекозов. - Он должен быть выше разных недоразумений! Особенно, если он занимается каратэ с китайцем!

Дамкин задумался, не способный сразу сообразить, что может ответить на этот довод Карамелькин, но так ничего и не придумал.

Через полчаса приехал Шлезинский, к удивлению литераторов, в сопровождении Карамелькина.

Поздоровавшись с литераторами, Шлезинский прошел на кухню и начал выгружать из рюкзака бутылки. Программист Карамелькин посетил туалет и вышел оттуда с довольным видом, как будто получил на работе премию Ленинского комсомола.

Друзья прошли в комнату. Дамкин толкнул Стрекозова локтем и шепнул на ухо:

– Интересно, он еще на нас в обиде?

– Я думаю, он уже забыл, - тихо ответил Стрекозов.

Хотя литераторы и разрабатывали многочисленные сценарии примирения, чаще всего они не успевали помириться со своим другом, так как он сам уже не помнил, что его смертельно обидели. Так случилось и на этот раз.

Карамелькин нашел книжку Стрекозова и воскликнул:

– О! Стругацкие! Я этот роман уже целый год ищу! Чья?

– Стрекозов в библиотеке взял, - сказал Дамкин.

– Стрекозов, дай почитать на пару дней!

– Бери, - согласился Стрекозов. - Для друга не жалко.

– Э! - вышел из кухни Шлезинский. - А где обещанная еда?

– Сейчас придет, - сказал Дамкин, и тут же раздался звонок в дверь.

Это были Сократов и Бронштейн. Каждый из них держал в руке сумку. Из сумки Сократова выглядывал аппетитный батон хлеба с поджаристой корочкой, а из сумки Бронштейна - не менее аппетитный батон вареной колбасы.

Дамкин сглотнул слюну и гостеприимным жестом пригласил гостей войти.

– Много у вас пива? - деловито осведомился Сократов.

– Тебе хватит, - отозвался Дамкин, с горящими глазами смотревший, как Бронштейн вынимает из сумки продукты. - Ух ты! Стрекозов! Смотри, какой славный огурец! Внешним видом очень похож на бумеранг. Если таким кинуть, то он должен вернуться.

Стрекозов вошел на кухню и глазом эксперта, много повидавшего и огурцов, и бумерангов, внимательно осмотрел огурец со всех сторон.

– Должен вернуться, - согласился он. - Вылитый бумеранг!

– Нет, не вернется, - возразил Сократов. - У него вес другой.

– Да говорю вам, что запросто вернется! Смотри, какая у него кривизна! - не унимался Дамкин. - А вес можно подрегулировать, откусив кусочек!

Дамкин откусил кусок огурца и с хрустом прожевал.

– Не вернется, - включился в спор Карамелькин.

– Смотря как запустить, - Шлезинский также оценивающе осмотрел огурец.

– Говорю вам, не вернется!

– Проверим!

Друзья вышли вслед за Дамкиным на балкон. Литератор размахнулся и ловко запустил "бумеранг". Огурец с чавканьем ударился о лысину проходившего под окнами мужика, который тут же разразился неразборчивыми потоками смачного мата. Пока мужик, задрав голову вверх, изощрялся в выражениях и пытался определить, с какого этажа был произведен столь наглый запуск на поражение, друзья сидели, притаившись за балконным ограждением и давясь от смеха.