Павел Асс - Смерть Билла Штоффа

– Как тебе удалось такая головокружительная карьера? - воскликнул Стрекозов. - Неужели, после попадания в тебя горшком?

– Нет! Представился случай, - сказал милиционер. - У нашего старшины Джанибекова крыша поехала, вот меня и сделали старшиной. Такие дела...

– Этот Джанибеков что, сошел с ума?

– Ну. Мы дежурили в ресторане, и тут один гражданин стал хулиганить, бил посуду, приставал к официантке. Старшина Джанибеков хотел вежливо его вывести, подошел к нему, а хулиган взял стул и ударил Джанибекова по голове. Ну, старшина, когда встал с пола, залепил ему промеж глаз, тот сразу же копыта откинул.

– Замечательно! - всхрапнул Дамкин. - Никогда не любил ресторанных хулиганов. Стрекозов, какая у нас милиция классная, надо про них повесть написать!

– Ничего замечательного, - отозвался милиционер. - По документам этот хулиган оказался вовсе не хулиганом, а вторым секретарем горкома товарищем Итартассовым. А Джанибеков ему по морде дал, нос расплющил, ногу сломал, почки отбил и пиджак порвал. Вот и пришлось отправить Джанибекова в психушку. У нас начальник милиции - майор Иван Сидорович Толковый говорит: "Раз у старшины Джанибекова не все в порядке с мозгами, и он не может перед тем, как бить клиента, проверить его документы, надо назначить нового старшину. Кто у вас тут в отделении самый крутой?". "Милиционер Хибабулин! - отвечает капитан Ложкин, начальник отделения. - Он ранение на службе получил. Очень толковый парень". "Толковый парень - это то, что нам нужно! - обрадовался майор Толковый. - Делай его старшиной!"

Дамкин сочувственно покачал головой.

– Опасно быть старшиной! Никогда не знаешь где споткнешься. Куда не плюнь, всюду вторые секретари! Нет, мы со Стрекозовым предпочитаем секретарш!

– Ладно, заболтался я с вами. Мне сегодня гипс снимать. Пока!

– Будь здоров! - пожелал Дамкин.

Когда Хибабулин скрылся среди прохожих, Стрекозов толкнул Дамкина в бок.

– Понял, как определяется рынок? Партия не любит, следовательно, народу нужны секс и порнография! Вот что надо писать!

– Светка не станет перепечатывать.

– Это смотря как написать!

Продав последний экземпляр радостному школьнику, литераторы сложили выручку в целлофановый пакет. Пересчитать деньги они решили дома, чтобы не возникло искушения сразу же их потратить...

– Эх, надо было по пять рублей продавать, - сетовал Дамкин. Некоторые граждане не хотели покупать нашу книжку только из-за того, что она так дешево стоит.

– В следующий раз продадим по пять. Станем миллионерами, поедем во Францию, въедем в Париж на белом "Мерседесе" и в новых кроссовках, ухмыльнулся Стрекозов.

Ударник "Левого рейса" лихо застучал по бонгам, гитарист ударил по струнам, Шлезинский начал петь новую песню.

Сквозь собравшуюся перед "Левым рейсом" толпу протолкнулся работяга с обмусоленной папиросой во рту и пропитым лицом. Под глазом работяги синел фингал. На его голове сидела грязная кепка, настолько замусоленная, что создавалось впечатление, будто ее владелец часто использовал кепку вместо тарелки.

– Эй, кореш! - обратился он к Шлезинскому. - "Мурку" сыграй!

Выполнять такие заказы Шлезинскому было не привыкать. Он уже несколько лет подрабатывал в ресторанах и чего только ему не приходилось петь по просьбам трудящихся. Но сейчас это требование показалось ему бестактным.

– К сожалению, сегодня мы поем только свои песни, - вежливо ответил музыкант.

– А я говорю, "Мурку" давай! - настаивал пьяный работяга, сверкая железными зубами во рту.

Литераторам был хорошо знаком этот тип людей. Сами они никогда не были блатными, но блатные манеры входили в их представление о "роскошной жизни". Так они пили, так били друганов по потным рылам, все вокруг у них были "кореша" да "братаны". Работает такой мужичонка на заводе. А что там хорошего, романтичного? Вот "Мурка" - это романтика. Красиво!

– Не могу, - ответил Шлезинский. - Такие песни в подземном переходе играют. Послушай там!

– А я хочу, чтобы ты спел! Мне твой голос нравится! - мужик добавил еще несколько матерных слов и сделал лицо, которое, по его мнению, делает какой-нибудь налетчик, когда ему в банке не дают на вынос денег.

– Бывают же такие уроды, - покачал головой Дамкин, обращаясь к недовольному Стрекозову.