Владимир Войнович - Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина. Претендент на престол

– Ты что? – спросил он удивленно.

Где-то что-то отдаленно ухнуло, задребезжали стекла.

– Слышишь? – спросила шепотом Маргарита.

– Слышу, – ответил он, потягиваясь. – И что же тебя волнует?

Снова ухнуло, и снова задребезжали стекла.

– Учебные стрельбы, – объяснил Федот Федотович.

– Ты уверен, что учебные? – спросила она с сомнением.

– Безусловно, учебные, – уверил он. – Немцы от нас еще далеко.

Он встал, сделал короткую зарядку, обтерся холодной водой, позавтракал и отправился на службу.

Пока шел, еще где-то несколько раз ухнуло. Шедшая навстречу старуха перекрестилась. «Темнота», – подумал Фигурин и пошел дальше. Ничего странного он на улице не заметил, но потом вспоминал, что улицы были, пожалуй, необычайно безлюдными. Впрочем, они и обычно также были безлюдными.

Придя на работу, он удивился, не обнаружив в приемной своей секретарши. Ящики двух столов были выдвинуты, шкаф и сейф открыты, на полу валялись бумаги, некоторые с грифом «секретно» и даже «совершенно секретно». Фигурин вбежал в кабинет и ахнул: в кабинете тоже были открыты ящики стола и сейф и бумаги тоже были разбросаны по полу, и даже с первого взгляда было видно, что многого не хватает. Только на самом столе все было, как всегда, аккуратно разложено: баночка с разноцветными карандашами, мраморная чернильница, мраморное пресс-папье, настольный календарь, телефонная книга, папка с надписью «текущие дела» и сверху на папке два листа бумаги с текстом, напечатанным на машинке. Это были секретные телефонограммы, видимо, полученные ночью. Вот текст первой из них:

«В связи с неожиданным прорывом немцев на данном участке фронта и возможным занятием Долгова и окрестностей в соответствии с распоряжением вышестоящих инстанций приговор врагу народа Голицыну привести в исполнение немедленно. С сообщниками поступить сообразно обстоятельствам.

ЛУЖИН».

Телефонограмма вторая:

«Верховный Главнокомандующий приказал: рядового Чонкина немедленно доставить в Москву для представления к правительственной награде. Исполнение данного приказа возлагаю на вас.

ЛУЖИН».

И там, и там было указано время приема: 6 ч. 04 м.

Не понимая, что все это значит, Фигурин оторвал взгляд от бумаг, глянул на противоположную стену и оцепенел. Там, где еще вчера был портрет Сталина с девочкой на руках, теперь висел портрет Гитлера, тоже с девочкой, и похоже, что с той же самой. Причем Гитлер на портрете улыбался девочке, а сам при этом косил одним глазом на Фигурина, как бы говоря: вот видишь, какое дело!

Впившись глазами в изображение, Фигурин не сразу заметил, а когда заметил, то уже воспринял как должное, что прямо под портретом было начертано губной помадой и торопливым почерком с обратным наклоном: «Хайль Гитлер!» – и подписано: «Курт».

– Что за дурацкие шутки? – сказал Фигурин. – Дурацкие шутки. Дурацкие шутки. Дурацкие шутки! – закричал он, вскочив на ноги и тряся кулаками.

Тут он пришел в нервное возбуждение, сорвал со стены Гитлера и стал топтать его, все время повторяя, как попугай: «Дурацкие шутки! Дурацкие шутки!» Выбежал в приемную и закричал:

– Есть здесь кто-нибудь?

Ему никто не ответил.

– Есть здесь кто-нибудь? – прокричал он и в коридоре, но, не дождавшись ответа, выхватил пистолет и стал палить в потолок.

Открылась дверь комнаты отдыха, из нее вышел удивленный Свинцов.

Фигурин прекратил стрельбу и спросил Свинцова, где остальные.

– Все удрамши, – сказал Свинцов, глядя на пистолет, из которого медленно вытекала тонкая струйка дыма.

– Что значит удрамши?

– Ну, убегли, значит, – пояснил Свинцов.

– Куда? – Фигурин и сам понял, что вопрос звучит глупо. – А что в школе, не знаешь?

– Звонил начальник конвоя. Сымаю, говорит, охрану и отвожу. Всех арестованных, говорит, освобождаю.

– Освобождает? – поднял брови Фигурин. – А кто разрешил?

Свинцов пожал плечами.

– Ну ладно, – сказал Фигурин, несколько успокоившись. – Иди опять в комнату и жди. Ты мне еще понадобишься.

Он вернулся в кабинет и снял трубку телефона.

– Товарищ Фигурин? – отозвалась телефонистка. – Скажите, что происходит?

– А что происходит? – сказал Фигурин. – Ничего, по-моему, не происходит. Дайте мне Борисова.

Борисова не оказалось ни дома, ни на работе. Фигурин позвонил в Дом колхозника полковнику Добренькому. Не было на месте и его.

– Соедините меня с областью, – приказал Фигурин.

Отозвалась областная телефонистка.