Павел Асс - Импотент

Первая сцена была весьма романтична, у зрителей на глаза наворачивались слезы умиления, но режиссеру почему-то ничего активно не нравилось.

Стил Спивенберг болтался между землей и небом — его режиссерское кресло было подвешено на подъемнике. Режиссер управлял всем процессом съемки. В одной руке он сжимал огромный мегафон, изрыгающий проклятия, другой рукой держал стакан виски, из которого с удовольствием прихлебывал, а еще он успевал курить длинную черную сигарету.

Замечания Стила были емкими, едкими и удивительно талантливыми.

— Плохо! Все чрезвычайно плохо! — вещал он в мегафон актерам. — Публике это не понравится! А если ей не понравится, она просто встанет со стульев и покинет зал. Чего не могу сделать я, — пошутил режиссер. — А если наша публика будет покидать залы, ни вы, ни я не получим зарплату!

Актеры и операторы, задрав головы, смотрели на своего шефа. Арни обратил внимание, что Стил Спивенберг не всегда может выглядеть как симпатичный и веселый бородач. Сейчас он внушал самый откровенный трепет.

— Эй, человек, справа от Дэвида! Ты кто?

— Пиротехник, шеф! — отвечал указанный работник.

В киногруппе Стила пиротехник всегда вставал справа, а сценарист слева от главных героев. Это не только экономило время, но и исключало ошибки, когда режиссер мог обругать не того работника. Сию же минуту режиссер набросился на пиротехника.

— Ну тогда пусти побольше тумана, черт возьми, если ты пиротехник! И не вздумай взрывать пока машину, она у нас одна. Когда я скажу, только тогда и взорвешь! Дармоед хренов, сто раз надо объяснять!

— Понял, шеф!

— Дэвид, Барби! Что за чушь вы играете? Вам следует более внимательно читать сценарий! Объясняю сцену знакомства еще раз.

Стил Спивенберг отпил от бокала, затянулся сигаретой и выпустил изо рта зловонную струю серого дыма. Собравшись с мыслями, режиссер снова поднес мегафон к своим полным губам.

— Барби! Представь себе Нью-Йорк тридцатых годов. Уже стемнело. Город полон разных проходимцев — негров, гангстеров, бандитов, адвокатов, сутенеров и просто кичливого хулиганья. Всех грабят, насилуют. Время, одним словом, опасное. Твоя героиня не с собачкой гуляет, она несет пирожки своей больной бабушке, она испугана, постоянно озирается по сторонам. Она полна мрачных предчувствий… Зритель должен уже на этих кадрах дрожать от страха за твою героиню, так, чтобы у некоторых выпадали вставные челюсти…

— Замечательно, Стил!

— Так вот, и тут из подворотни на тебя нападают двое, или нет, трое насильников, один вырывает из твоих рук сумочку. И ладно это были бы белые насильники, так нет, ты с ужасом замечаешь, что это негры, чьи белые зубы кровожадно сверкают в ночи! Ты отбиваешься от них руками и ногами, но на тебе все равно рвут блузку! Все бы кончилось просто ужасно, как в фильме ужасов, но тут мимо на своей шикарной машине проезжает гангстер. Он тебя спасает. Дэвид, ты готов?

— Нет проблем, Стил!

— Не заметно! — съязвил режиссер. — Дэвид, не забывай, кого ты играешь! Ты должен выскочить из машины подобно молнии и шевелить своими руками, как жерновами! Именно за это тебе платят, и платят немало!

— Все понял, Стил, — добродушно ответил Дэвид Белуни, делая ручкой своим многочисленным восторженным поклонницам в толпе, которые послушно завизжали от счастья.

— Ладно. Давайте снимем еще один дубль, — сказал режиссер.

По сигналу статиста Барбара, жизнерадостно улыбаясь и соблазнительно покачивая бедрами, опять пошла по пустому тротуару. Трое каскадеров, из которых только один был негром, а двух других намазали гуталином, бросились на девушку из подворотни. В публике кто-то испуганно ахнул. Стоявший рядом с Арни толстячок пошевелил губами и с видом знатока произнес:

— Эта шлюшка так задницей крутит, что ее точно кто-нибудь да изнасилует! Я бы ей тоже моргалики сделал…

Насильники набросились на Барбару. Подъехала машина с Дэвидом Белуни. Дэвид, жуя резинку, неспешно вышел из машины.

— Стоп, стоп! — вскричал режиссер. — Би, я тебя умоляю, не надо сразу же бросаться ему на шею. Он тебя еще не спас! Дэвид! Ты должен подбежать к ним как можно быстрее, у тебя же должна взорваться машина! Быстро подбегаешь к этим негодяям и разделываешь их под грецкий орех! Первого бьешь, как следует, ногой, а вот этому — даешь в нос. Третий пытается убегать, но ты стреляешь ему в затылок из револьвера!

— Понял, Стил, я так и сделаю. Зря ты так заводишься…

Спивенберг мрачно уставился на актера.