Франсуа Шаму - Футбольная сказочка 2012 - Матч эры за Грааль

Против самого матча Бенедикт так уж активно не возражал. Тем более что бились в нем за Грааль! Пусть и неофициальный, но все же христианский символ. На всякий случай папа рекомендовал добрым католикам воздержаться от активного, чрезмерного боления при созерцании матча. А также предложил смотреть игру с известной долей скептицизма, ожидая козней дьявола. Или хотя бы мелких происков. Впрочем, не обязательных, но вполне вероятных.

Добрые католики послушали папу и включили телевизоры. Сам папа, если и сделал то же самое в каких-нибудь дальних покоях, наверняка порадовался, что организаторы Матча все устроили словно под его вкус и в расчете на его телевизор. Форма команд была контрастной – черная у партнеров Гитлера и белая у товарищей Че. Судьи в насыщенном голубом. Все четко и понятно. Так и должно быть в жизни! И только болельщики пестрым морем буйствовали на трибунах «Эмирейтс». Папа расслабился и даже позволил себе выпить пивка. Немного – бокальчик. Если даже сектанты уважают его невысказанные пожелания, то как же велик и могуществен католицизм. За это стоит выпить. Даже в пост. Amen!

Это все, конечно, если папа смотрел Матч эры! А может, он спал – все-таки старый человек. Или, может, занимался научными трудами. Мало ли у папы дел…

Команды тепло поприветствовали друг друга и с некоторым замешательством пожимали руки арбитрам, а те… Те лезли к игрокам обниматься, похлопывали их по плечам, спинам и даже задницам – ну и вообще демонстрировали им свои самые миролюбивые намерения и неангажированность. Гитлер, Франциск и еще несколько игроков даже отошли в сторонку – подальше от такого проявления добрых чувств. И папа (если он, конечно, смотрел футбол) порадовался тому, что игроки не стали сближаться с судьями, – эра Рыб ознаменовалась тем, что к мнению церкви по вопросам сексуальной морали прислушивались не только верующие, но и общество в целом, что и доказал данный эпизод.

Фредди Меркьюри бросил монетку и предложил Гитлеру угадать. Адольф сказал, что негоже ему, немцу, изменять орлу, – и проиграл. Выпала решка. Че предпочел выбор ворот началу. Лютер и Франциск, пошушукавшись, решили в первом тайме оборонять левые ворота. Наверное, потому что праведники на Страшном суде будут справа. Вот как раз в конце игры они и окажутся в правых воротах – поближе к раю, чтобы сразу туда спрыгнуть. Наверное, такая у них была логика, раз выбор ворот имел для них большое значение.

И грянул свисток. И реклама Mercurius 13 на заднем плане прожгла нутро телезрителей всего мира. И де Сад лениво отпасовал Захер-Мазоху. Тот вальяжно сделал ложный замах в сторону Александра, откатил назад Сталину, а тот со всей силы вдарил. Вдарил с подъема и хлестко попал. Мяч по хорошей траектории и на приличной скорости полетел за шиворот Лютеру, и тот, пятясь, еле-еле, кончиками пальцев перевел мяч на угловой. Стадион охнул от пережитого. Ничего себе домашняя заготовочка!

– Ой, я что-то пропустила?! – закричала Мэрилин, услышав реакцию трибун. – Я губы накрашивала, а что случилось? Кто-то забил?

– Нет, почти, – успокоила Одри. – Ни о чем не думай. Спокойно докрашивай.

– Если будет что-то опасное, то сразу толкните меня. Я не хочу проворонить интересненькое.

Соха тоже эпизода не видел, потому что принимал в себя коньяк, запрокинув голову. А в таком положении можно смотреть футбол только на потолке. Но на повторе он уже успел опустить глаза и причмокнуть. То ли от остросюжетности эпизода, то ли от возбуждающих свойств напитка. Волк сразу вспомнил, как Борис ему рассказывал, что в Англии какой-то шизанутый болела заработал двадцать пять тысяч фунтов благодаря такому же удару.

– Дело было лет пять назад. Фанат «Ливерпуля» заметил, что Хаби Алонсо любит на своей половине поля поднять голову и посмотреть, далеко ли вратарь соперника вышел. Пару раз пробил. Неудачно. Но чувак понял, что у Хаби Алонсо есть такая фишка – бить издалека. Он поставил сто фунтов на то, что испанец разок за сезон забьет со своей половины. И тот забил. В игре на Кубок. А коэффициент был двести пятьдесят. Вот так!

– Не понимаю я Бориса, – сострадательно поморщился Соха. – Был при делах. Ставил на все, что движется, а тут… Ислам, фигвам, то-се, пятое-десятое. Брал бы пример с этого бритиша. Поди плохо – двадцать пять штук поднять.

– Но ведь и рисковал же!

– Сто фунтов для Боряски – это не риск.

– Кстати, сто тысяч он, шельмец, так и не отдал нам. Вернее, не отдал Берлоге, а Берлога нам.