Николай Самохин - Юмористические рассказы

Он играл до обеда и во время обеда. Гремел после полудня и перед закатом — когда горизонтальные лучи солнца расплавили окна на жилмассиве. К вечеру оркестр еще набрал силы. Высыпавшие звезды вздрагивали в такт его могучим аккордам.

Только глубокой ночью оркестр начал, вроде, выдыхаться и делать паузы минут по двадцать-тридцать.

Но не выдыхался большой барабан. Дум! дум! дум! — неистово бухал он, даже оставшись в одиночестве…

Наступило третье утро — и я, столовой, обмотанной полотенцем, спустился во двор.

«Надо что-то делать, — думал я. — Вот сейчас разыщу домоуправа и прямо скажу: прекратите это безобразие, а не то…»

Домоуправа искать не пришлось. Они с дворником как раз стояли во дворе и, задрав головы, смотрели на балкон противоположного дома.

— Послушайте, эта ваша самодеятельность… — начал я.

— Какая самодеятельность? — не оборачиваясь, сказал домоуправ. — Свадьба это. Настя Ищукова дочку замуж выдает. Оркестр вон с завода пригласила. — Способный, черт! — уважительно произнес домоуправ. — Барабанщик-то… Смотри-ка — вторые сутки бьет, сукин сын.

— Да это не барабанщик, — сказал дворник. — Барабанщика давно уже скорая увезла. Он сразу двести грамм опрокинул и сковырнулся. Язва у него оказалась… А это Володька Шикунов, бухгалтерши нашей сын. Дайте, грит, я спробую. И как сел — так не встает. Поглянулось, видать…

— Неужто Володька?! — удивился домоуправ. — Вот тебе и стиляга! Надо будет в клуб сообщить — пусть привлекут его.

В это время гости Насти Ищуковой запели:

Простоволосая хозяйка выбежала во двор, обняла бельевой столб и заголосила.

— Хлеба горбушку! Да еще пополам… — жаловалась она. — Пельменьев одних мешок накрутила! Водки на сто пятьдесят рублев ушло!..

— Да-да, — сочувственно причмокнул дворник. — Сколько людей ни корми…

Я повернулся и тихо побрел к себе…

Товарищи дорогие! Не меняет ли кто квартиру с окнами вовнутрь?!

Познакомились мы при следующих обстоятельствах.

У меня потекла раковина в совмещенном санузле. Закапало откуда-то из-под нее. Снизу. Причем довольно энергично.

Я сходил в домоуправление и записал там в большой амбарной книге: дескать, так и так — течет. Примите срочные меры.

А под раковину примостил пока двадцатилитровую эмалированную кастрюлю, купленную в хозтоварах для засолки огурцов.

Я знал по опыту, что слесарь все равно не придет, но совесть моя, по крайней мере, была теперь чиста.

Слесарь, однако, пришел. На следующее же утро. Это был, я думаю, исторический факт в деятельности нашего домоуправления, который следовало отметить большим торжественным собранием и банкетом.

Звали слесаря Гена. Он был невысоким крепким парнем, с широким лицом и открытым взглядом.

Пока Гена стучал в санузле ключами, я варил на кухне кофе и мучился сомнениями. Слесарю полагалось заплатить три рубля — это я знал. Нет, я не суммировал в голове трешки, которые он может насшибать за день, и не скрежетал зубами при мысли, что заработок его получится выше профессорского. Просто мне никому еще не приходилось давать «в лапу» и я заранее умирал от стыда.

Наконец, я решил попытаться оттянуть этот момент, самортизировать его, что ли, и когда Гена вышел изванной, протирая ветошью руки, — я фальшивым панибратским тоном сказал:

— Ну, что, старик, может, по чашечке кофе? Гена охотно принял приглашение.

Не сняв телогрейки, он сел к журнальному столику, заглянул в чашку и спросил:

— Растворимый?

— Нет. Покупаю в зернах и перемалываю.

— О! — сказал Гена. — Как в лучших домах Лондона! А растворимый барахло. Им только пашок грудничкам присыпать.

Гена оказался интересным собеседником. Он, как выяснилось, служил много лет в торговом флоте, избороздил чуть ли не все моря и океаны, побывал и в Гонконге и в Сингапуре. Особенно красочно Гена рассказывал про то, как гулял, возвращаясь из загранки с большими деньгами. Прямо с причала он ехал, бывало, в лучший ресторан Владивостока — один на шести «Волгах». В первом такси сидел сам Гена, во втором лежал его чемодан, в третьем — фуражка, в четвертом — пальто, в пятом — перчатки. Шестая машина была пустой — на случай, если Гена встретит по дороге хорошего кореша или знакомую девицу.

Потом Гена поинтересовался моими занятиями.