Леонид Лиходеев - Я и мой автомобиль

— Успокойтесь, Марья Петровна. Я понимаю ваш справедливый гнев. Успокойтесь и не мешайте перекрестному допросу.

И встав из-за стола, следователь подошел к двери:

— Входите. Садитесь.

Крот появился тотчас. Его несколько рассеянное лицо выражало полную незаинтересованность в происходящем.

— Итак, свидетель Крот, — сказал следователь, садясь, — вы утверждаете, что находились на месте происшествия?

Крот сел, взяв портфель на колени, и сказал:

— Товарищ следователь, хотите, я вам скажу, о чем вы беседовали с этой дамой?

— Вас не касается, о чем я с ней беседовал.

— Касается. И непосредственно. Вы уговаривали ее не сознаваться в том, что ей угрожала моя машина. Вашей версии необходимо мое отсутствие. И этой даме — тоже.

— Не смейте называть меня дамой! — возмутилась Брюховецкая. — Я вас не знаю! Никакая машина мне не угрожала!

Крот продолжал:

— Так вот, товарищ следователь, то, что здесь произошло, называется шантажом с использованием служебного положения.

Следователь вскочил:

— Вы понимаете, что вы говорите?!

— Понимаю. И настаиваю, чтобы вы записали все это в протокол. Успокойтесь и выпейте воды…

— Хорошо, — сказал следователь. — Я запишу. И вы подпишете… И ответите за свои слова по закону! Здесь вам не трали-вали!

Брюховецкая сидела нахохлившись, закипая злобой.

— Умный какой, — сказала она победительно.

Следователь быстро писал. За железными лучами оконного ограждения веселилась голубая весенняя погода.

— Нам не следовало бы ссориться, — примирительно сказал Крот, нарушая тишину.

Следователь писал. Брюховецкая ухмыльнулась.

— Мы могли бы это дело уладить, — сказал Крот почти просительным голосом.

— Что, испугался, аферист? — поинтересовалась Брюховецкая.

— Я прошу вас меня выслушать, — опустил голову Крот и расстегнул портфель.

Уставшее от людских несправедливостей сердце следователя затрепетало. Он видел робкое движение Крота. «До чего доходит нахальство? Что он — о двух головах? Псих? Надо его на экспертизу направить…» И чувствовал кожей, что сейчас произойдет редчайший в следовательской практике случай. Это же не придумаешь, а придумаешь — не поверят! Попытка дать взятку, да еще в присутствии свидетельницы — такой свидетельницы, что дай бог каждому следователю такую свидетельницу! «Ну, ну, давай-давай». И не выдержав напряжения, следователь метнул взглядом в Брюховецкую. Брюховецкая как телесигнал получила! Поняла, возрадовалась и даже присела как перед прыжком! Надо же! Такое случается раз в жизни! Что там твои детективные фильмы! Вот он сидит — законный взяточник! Сейчас он откроет рот, и все! И хап его за поганую лапу! Надо же! Ведь никто не поверит! Никто! И кому расскажешь? А может, по закону нельзя рассказывать? Ну не томи, окаянный, давай свою взятку, и сейчас мы тебя упечем! Сколько ему дадут? Мало… Расстрелять его на мелкие кусочки!

Следователь довел страницу до конца и, будто ровно ничего не происходило, сказал, веселея:

— Подпишите… Если не согласны — скажите… Вы что-то хотели сказать, свидетель?

Брюховецкая зашлась сердцем, как бы посинела изнутри. «Ой, не спугни! Ой, не дай ему передумать!»

Крот вытащил руку из портфеля — пустую руку, черт! Брюховецкая взяла из сумки платочек. Следователь осмотрел руку внимательно и затосковал. «Неужели не поймаю? Неужели передумал? А может, обыскать? Погоди, погоди, он сам сейчас… Сам…»

Крот запахнул клапан портфеля.

— Я хотел бы кое-что сказать вам наедине.

Брюховецкая ударила себя по коленям: «Ой! Попался!» Следователь сказал с улыбочкой:

— Свидетельница, выйдите… Далеко не уходите… Я вас позову. И тут она уже и вовсе через силу, не подчиняясь сама себе, воскликнула хрипло:

— Не выйду! Убейте, не выйду!

— Свидетельница, выйдите, — строго повторил следователь, и Брюховецкая поднялась как сама себе чужая… «Выгоняет… Неужели и он?.. А-а… А такой справедливый… Ну-ну… Неужели принять хочет?.. Далеко не уходите… Нет, не уйду! Если и он гад — нет правды на земле! Ой, нет правды!»

Но правда на земле была.

Крот запустил руку в портфель, говоря:

— Впрочем, свидетельница мне не помешает.

Брюховецкая бухнулась на стул. Крот вытащил из портфеля что-то небольшое, вроде пудреницы с металлическими пуговицами. «Драгоценность! Значит, не деньги? Конечно, не глуп. Деньги можно перенумеровать, а это — перенумеруй! Докажи! Стоп! Надо с этой драгоценности снять отпечатки пальцев!»