Михаил Веллер - Легенды Арбата

Что ордена! Это Ленинские и Государственные премии. Это проход в Академию. Это нобелевка! Это эпохально.

Жили в праздничном обалдении.

Но научного склада умы продолжали работать. Исследовательская жилка сладко вибрировала в предвкушении интеллектуального оргазма. Стали упорно разбираться.

Теоретическому истолкованию явление не поддавалось. Но поскольку факты — вещь упрямая, то сомневаться не приходилось.

И эксперименты велись по двадцать часов в сутки. Жажда открытия — она жжет, фиг ли ваше хождение по углям, тут дело похитрее.

Набрали ящики разных почв, посеяли семена разных сортов и стали облучать в разных режимах. А контрольные группы — не облучать.

Результат одинаковый. Э?..

Перенесли опыты на землю-матушку. Арендовали теплицы. Облучают. Растет. Что с облучением, что без.

Обратились к генетикам. Показывают, комментируют, руками разводят. Морщат генетики лбы, смотрит в микроскопы, считают на калькуляторах. Ни хрена объяснить не могут.

Обратились к радиофизикам. Физики удивились донельзя. Ознакомились с записями, сходили на делянки. Развели руками.

Но был ведь результат!!! А результат, который нельзя повторить в конкретно заданных условиях — это для науки не результат. Это так... казус. Совпадение. Флуктуация. Игра природы.

Молодые ученые зациклились. Осунулись от ночных бдений. Ночевали в лаборатории на газетах. И искали.

Результат все-таки был настолько явен и потрясающ, что отказаться от поиска, развития, пробивания дела на промышленную основу не было ни сил, ни резонов.

Стали прорабатывать все варианты.

Поехали на Алтай уточнять все подробности: а что видели колхозники? А какие наблюдали аномалии на земле?

И выяснили аномалию!

Выглядела она так:

Едет Ваня на тракторе и думает о том, что в магазин после обеда должны портвейн завезти. А на трудодни он осенью все равно получит «палки», чтобы не сказать циничнее. А ему до ночи удобрения на поля вносить.

Как же он решает вопрос, противоречие как решает между удобрением и портвейном? Он его решает в пользу ближайшей канавы. Он сваливает удобрения в канаву, перекуривает на солнышке и едет занимать очередь за портвейном.

И тут над ним, на малой высоте, растопырив крылья, с ревом ползет небыстро в небе огромный самолет. Нехотя так ползет, будто сейчас за голову зацепит. Уходит, разворачивается и с другой стороны снова ползет. И так второй день.

Ваня естественным порядком интересуется у бригадира, что за хрень гремучая головы поднять не дает? У коровы удой падает, жена жалуется.

Бригадир сам озадачен и спрашивает у председателя. И председатель объясняет, что это теперь с воздуха специально следят, как идет работа. А зачем? А это не вашего ума дело, загадочно говорит председатель. А от начальства никто ничего хорошего отродясь не ждал.

Начинает работать народный телеграф. Времена настали новые, непонятные. Всегда находится умный, который все знает. Старики вспоминают раскулачивание и теплушки в Сибирь. Зазря самолет никто гонять над их головами не будет. Да медленно так летает, да низко как! Высматривают все...

Крестьянин начинает нервничать. КГБ он уважает, а на зону загреметь — пара пустых, вон после войны за три колоска восемь лет паяли. А тут... робя, вредительство ведь впаять можно как пить дать. «Процесс пошел», слыхали? А чего такое процесс? Вот именно. Выездной суд — и суши сухари... у-у, суки.

И несколько напуганные колхозники, ну его от греха подальше, начинают работать по прописи агронома. Плуг заглублять на двадцать пять сантиметров? Хрен с тобой, загублю. А вообще ведь это делается: пять сантиметров — и на третьей передаче.

Удобрения равномерно? Черт с ним, не свалю в овраг, внесу... чтоб вы передохли.

Из дозатора чтоб зерно тонкой струйкой? Можно и тонкой. Хотя, конечно, сподручнее раскидать его горками, да и хрен с ним, авось вырастет.

Короче, те поля, над которыми трудолюбиво летал лайнер, были обработаны так, как и требовалось. Все. Ничего больше. Ну, на них и выросло.

Ученые были убиты. Шуточки делов. Премии, миллионы, докторские... О господи, какая перспектива накрылась, трудно себе даже представить. И образом-то каким идиотским, непредсказуемым.

— Вот как работать с этим народом? Только из-под палки, только под автоматом!

— Под бомбардировщиком.

— Социализм плюс авиация над всей страной.

Западный ученый после такого фиаско вероятнее всего сломался бы. Стал курить марихуану, перешел на работу в дорогой частный колледж, завербовался в Океанию пальмы окучивать. Но наши ребята втянулись в процесс выживания, а кто пережил девяностые и поднялся — того уже ничем с ног не собьешь.