Петр Бормор - Игры демиургов

Шамбамбукли почесал нос. Потеребил себя за ухо. Потянул за губу. Помассировал веки.

— Рекорда скорости ты уже не поставишь, — заметил Мазукта, посмотрев на часы. — Шестнадцать пикосекунд прошло.

— Сейчас… крутится какая-то фраза, никак не могу сформулировать.

— Да будет Свет, — подсказал Мазукта.

— Ты бы еще предложил «жили-были»! — фыркнул Шамбамбукли. — Я хочу что-нибудь новое, оригинальное.

— Да будут Макароны, — не задумываясь, предложил Мазукта.

— Почему макароны?!

— Да так… Ново, свежо. До сих пор такого никто не говорил. Новое Слово в Творении.

— Какое же оно новое? Макароны — это макароны…

— Ну тогда да будет хрымбель.

— Чего?!

— Хрым-бель. Это точно новое слово, я сейчас придумал.

Шамбамбукли снова почесал нос.

— Как-то подозрительно звучит… он вообще кто такой? Или что такое?

— Не знаю, — беспечно пожал плечами Мазукта. — Сотвори, посмотрим.

— Не хочу хрымбель, — насупился Шамбамбукли. — Ты его придумал, ты и твори.

— Это у тебя настроение креативное, — напомнил Мазукта. — А у меня — созерцательное.

— Ну вот и созерцай молча. Не подсказывай.

Шамбамбукли принялся нервно расхаживать из угла в угол.

— Да будет е равно мс квадрат?.. Да не будет… Будет или не будет… вот в чем вопрос… Да будет Свет и Тень?.. Да не будет фотон иметь массу покоя?.. Да будет Всё-И-Сразу?..

— Так не бывает, — зевнул Мазукта.

— Знаю! — огрызнулся Шамбамбукли. — Не мешай. Хрымбель, хрымбель… и откуда ты его выдумал, такой?

Мазукта сотворил свежую газету и демонстративно принялся листать.

— Да будет… да будет…

— Ты, главное, про хрымбель не думай, — посоветовал Мазукта.

— Я и не думаю!

— И про макароны тоже.

— Да замолчи ты уже!

— Да я что, я молчу. Мне-то какая разница, розовый он там, или зеленый…

— Кто?!

— Хрымбель. Да ты не отвлекайся, твори.

— Да будет…

— Хрымбель, — пробормотал Мазукта.

— Ты можешь помолчать?! — взвился Шамбамбукли.

— Да это я не тебе. Так просто, размышляю вслух.

Шамбамбукли сосчитал до десяти, сделал глубокий вдох и выдох, и медленно разжал кулаки.

— Я. Пытаюсь. Что-нибудь. Сотворить. Не. Мешай. Пожалуйста.

— Да я и не мешаю, — пожал плечами Мазукта. — Я наоборот, всячески стараюсь помочь.

— Не надо.

— Как скажешь.

Шамбамбукли снова принял сосредоточенное выражение лица.

— Да будет…

— Кхе-кхе, — отчетливо прокашлялся Мазукта.

— Да будет… ммм… гррр!

— Проблемы? — участливо спросил Мазукта.

— Б-бу…дет… све…ве…

— Свет? — догадался Мазукта. — Ну что ж… Тоже неплохо. Классический дебют. Это, конечно, не то, что…

Шамбамбукли заткнул пальцами уши.

— Хрымбель, — повысил голос Мазукта. — Или хотя бы те же макароны…

— Не будет никаких макарон, — медленно и внятно сказал Шамбамбукли. — И хрымбля никакого не будет. Ничего не будет. В другой раз.

— «Ни-че-го не бу-дет», — Мазукта покатал фразу на языке и довольно причмокнул. — «В дру-гой раз». А что, по-моему, отлично звучит. Такого действительно еще не было.

— Здравствуй, сын мой, — сказал демиург Мазукта.

— Здравствуй, отец небесный, — ответил человек.

— Что же ты, сынок? — укоризненно покачал головой демиург. — Подводишь папашу.

Человек дерзко вскинул подбородок.

— М-да?

— Ага, — кивнул Мазукта. — Подводишь. Я же говорил, кажется, человеческим языком: убивать нехорошо, грабить нехорошо, прелюбодействовать — только в крайнем случае. А ты что же?

— А что я? — пожал плечами человек. — Мало ли что ты там говорил. Сам, что ли, никого не убиваешь?

— Это моя работа, — нахмурился Мазукта.

— Угу. А еще ты заповедовал не предаваться беспричинному гневу, не быть злопамятными, забыть про ревность… Помнишь, да?

— Помню, да. Ты хочешь сказать, что я сам часто гневаюсь и не всегда прощаю?

— Именно так, папа. Как же ты после этого хочешь, чтобы мы, твои дети, не грешили?

— Очень хочу.

— Я вот, например, сколько раз говорил своему сынишке: «не матерись!» А он мне: «но, папа, ты же сам научил меня этим словам!»

— Я тебя понял, — сказал Мазукта. — Но, сынок, не надо брать с меня пример! Я же хочу, чтобы ты вырос большой, выучился чему-то хорошему, удачно устроился… А то так и будешь, как твой папаша, всю жизнь миры клепать.

— Вот, — сказал демиург Мазукта. — Это твоя доля в будущем мире.

Человек повертел свою долю так и сяк, покачал на ладони и поднял на демиурга недоумевающий взгляд.